Выпуск 8

Bilingua / Билингва

"Зеленая долина" Британишского в переводе Яна Орловского

Ян Орловский

Стихотворение Британишского "Зеленая долина" (из цикла "Молодой Мицкевич") было написано под впечатлением поездки автора в Литву в 1981 г., где он посетил, в частности, Вильнюс и Каунас.

Примечательно, что Британишский написал это стихотворение польским силлабическим 13-сложником, что свидетельствует о его глубоком уважении к памяти Мицкевича.

Перевод стихотворения на польский выполнен проф. Яном Орловским, известным русицистом  Люблинского университета им. Марии Кюри-Склодовской, посвятившим всю свою жизнь изучению польско-российских литературных связей.

Источник: http://pisarze.pl/index.php/poezja/10444-wladimir-britaniszski-wiersze  

 

Зеленая долина

Zielona dolina

Что ж поделаешь: возраст. Старею. Не стану,

как молодой Мицкевич к Чечоту и Зану,

писать письмо к кому-то с юношеским жаром,

увлекшись майским утром и пейзажным жанром,

живописуя в красках, трепетно, любовно

зеленую долину в окрестностях Ковно.

Горы, средь них — долина: то уже, то шире.

Солнце взошло недавно (он вставал в четыре),

но горы тень бросали; как едешь ущельем,

то те, то эти склоны, вслед за освещеньем,

зеленели на солнце, в глубине ж долины

тень была. А по склонам — деревьев куртины

(как в парке, чьи красоты Трембецкий прославил).

Мицкевич, план за планом, всю массу представил

рябин, черемух белых, ветвями сплетенных,

темно-зеленых елей и берез белоколонных
.
Но здесь поэту мир немой наскучил,

и фильм он в этом месте внезапно озвучил,

дал слышать пенье пташек и журчанье речки,

чтоб слушатель и зритель острее и резче

воспринял центр пейзажа — крестьянок-литвинок,

с корзинками долиной идущих на рынок...


Мицкевич той долине верен, как влюбленный:

в «Гражине», в «Валленроде» (прощаясь с Альдоной,

Конрад там вспоминает о «нашей долине»).

А позже, много позже, в парижской пустыне,—

все долины и горы, все деревья, травы,

реки, ручьи, озера, ельники, дубравы

Литвы и Беларуси уложит художник

в эпически спокойный тринадцатисложник.

Помните, в третьей книге, где граф с Телименой

и тут как тут Тадеуш, следивший за сценой,

но не граф с Телименой, не Тадеуш даже,

главное там — деревья, черемуха та же,

которую Мицкевич украсит и хмелем,

буки и дуб добавив к березам и елям,

боярышник припомнив, калину, малину,

богаче и пышнее создаст он картину.

Но в том наброске быстром, в том письме из Ковно 

он сам, живой и пылкий и скачущий конно!

 

4-5 октября 1981

W podeszłym wieku już mi odeszła ochota –

by jak Mickiewicz w listach do Zana i Czeczota

opisywać tak pięknie, z zapałem młodziana,

świeży majowy pejzaż, oglądany z rana –

tej zielonej doliny widok malowniczy,

cudownej nadniemeńskiej Kowna okolicy.

Pomiędzy strome wzgórza wciska się dolina.

Słońce wzeszło (on wstawał o czwartej godzinie),

ale od owych wzgórz się rozkładały cienie,

gdy za nimi chowały się słońca promienie.

Już blask oświetlał zieleń, lecz w głębi doliny

legły cienie na zboczach. Leśnych drzew kurtyny

(jak w owym parku, który Trembecki rozsławił)

Mickiewicz w barwnym swoim opisie przedstawił

owe białej czeremchy gałązki splecione,

jarzębiny, brzóz kolumny i jodły zielone.

Tu jednakże zapragnął poeta ten niemy

świat ożywić dźwiękami szemrzących strumieni

i leśnych ptaków śpiewem, ażeby czytelnik

mógł ten pejzaż przedziwny poznać w całej pełni

i na jego tle barwnym postacie Litwinek,

idących przez dolinę z koszami na rynek…

Mickiewicz zawsze wierny był owej dolinie,

wyczarował jej barwny obraz w swej Grażynie,

w Wallenrodzie, gdy Konrad żegnał się z Aldoną,

też przypomniał jej „naszą dolinę” zieloną.

A w późniejszych zaś latach, w Paryżu dalekim,

litewskie, białoruskie drzewa, zioła, rzeki,

jeziora i strumyki, pól łany, dąbrowy

wplatał Mickiewicz w epos trzynastozgłoskowy.

Znamy tę księgę, gdzie pan hrabia z Telimeną,

za nimi pan Tadeusz, śledząc całą scenę,

podążał śladem; jednak to wcale nie oni

są tym, co owej sceny pierwszy plan stanowi.

dzikim chmielem, co wszystko oplata dokoła.

Kto dziś tak pyszny obraz stworzyć jeszcze zdoła!

A w tym szkicu poety, w owym liście z Kowna

on sam jest wciąż jak żywy i cwałuje konno.

Ważniejsze wszak są drzewa – buki, brzozy, głogi,


czeremchy krzaki, które Mickiewicz ozdobił.