Выпуск 5

Bilingua / Билингва

Сергей Стратоновский в переводах Адама Поморского

Генри Форд

Он сказал нам: «Работайте,
        а не бунтуйте как те,
В нищей России...
        А накопите долларов – кýпите
Автомобиль вами собранный...»

Говорят, был он серым,
        как Детройт, как Чикаго,
        как небо над ними осеннее.
Потому что культура
        распалась уже, перейдя
В мир стерильный,
        деньгами обильный, мобильный,
И любому рабочему
        стала доступна в Детройте
Новой марки акула.

Граффити на площади Революции»)

Henry Ford

„Pracujcie – powiedział nam –
        zamiast podnosić bunt
Jak ci tam w nędznej Rosji...
        A za uzbierane dolary
Kupcie auto składane przez siebie”.

Mówi się, że był szary
        jak Detroit albo Chicago,
        jak niebo nad nimi jesienią.
Bo kultura uległa już rozkładowi,
        przechodząc
W świat sterylny, mobilny,
        gdzie pieniądz jest silny,
I każdego robotnika z Detroit
Stać na nowej marki rekina.

Graffiti na placu Rewolucji»)

* * *

От держав агрессивных
        Россия спасла грузин
И от гибели полной
        спасла, вероятно, наверно...
Так случилось,
        хоть в селах российских об этом
Знать не знали
        и думать не думали.

От насилий османских
        Россия спасла армян
И от гибели полной
        спасла, вероятно, наверно...
Так случилось,
        хоть рекруты из деревень
Знать об этом не знали,
        но храбро при том воевали
За горами кавказскими.

Россия спасла евреев
От полного уничтоженья
В Европе по крайней мере.

Так случилось,
        хоть Сталин об этом не думал.
И народ в дни победы
        тоже об этом не думал,
Да и знали немногие.

Так случилось, а ведь могло быть иначе

Граффити на площади Победы»)

* * *

Rosja uratowała Gruzinów
        przed agresywnymi państwami
I zapewne, z pewnością –
        przed całkowitą zagładą...
Tak się szczęśliwie złożyło,
        chociaż po wsiach rosyjskich
Wiedzieć nikt o tym nie wiedział
        i myśleć nie myślał.

Rosja uratowała Ormian
        przed osmańskimi gwałtami
I zapewne, z pewnością –
    przed całkowitą zagładą...
Tak się złożyło, chociaż
        rekrut z rosyjskiej wiochy
Wiedzieć o tym nie wiedział,
        dzielnie skądinąd walcząc
Za górami Kaukazu.

Rosja uratowała Żydów
Od całkowitej Zagłady
Przynajmniej na obszarze Europy.

Tak się złożyło,
        chociaż Stalin o tym nie myślał
A i lud w Dzień Zwycięstwa
        również o tym nie myślal
Mało kto zresztą wiedział.

Tak się złożyło,ale przecież mogło być całkiem inaczej

Graffiti na placu Zwycięstwa»)

Шестидесятники

Жили-были в апельсинах,
Завезенных из Марокко.
И вошло в сердца глубоко:
«Парни, парни
        в наших, вроде, силах
Землю от пожара уберечь»
(Это о войне возможной речь).

Был трубою негра мир разбужен,
Боль земли казалась неостра.
Мировой пожар?
        Кому он, на фиг, нужен!
Время греться у костра.

Граффити на пятиэтажках»)

Pokolenie odwilży

Wśród pomarańcz sobie żyli
Przywiezionych wprost z Maroka.
W sercu nuta brzmi głęboka:
„Sił nam starczy,
        sił nam starczy, moi mili,
Myśmy ziemi straż ogniowa...”
(To o wojnie potencjalnej mowa).

Ze złych snów murzyński trębacz świat obudzi,
A ból ziemi zaraz się ukoi.
Pożar świata?
        Po co pożar, z czym do ludzi?
Lepiej ogrzać się przy ogniu, mili moi.

(«Graffiti na blokach mieszkalnych»)

* * *

На искусственном острове,
        в устье Невы – видишь: статуя
С газовым факелом,
        прочнобетонная, созданная
По заказу народа,
        а имя ей дали: «Осознанная
Необходимость».
        То есть Свобода...
                Не та, что безвластье и дикость
Не разбой, не разборки,
        но и не та, что в Нью-Йорке
К небу тянется с факелом.

Граффити на проспекте Инноваторов»)

* * *

Na sztucznej wyspie, w ujściu
        Newy, widzicie: nowa
Statua z gazową pochodnią,
        trwała, żelbetonowa,
Wystawiona na wniosek ludności,
        pod nazwą: „Statua Uświadomionej
Konieczności”.
        To jest Wolności...
                Nie jakaś anarchia i dzikość,
Nie rozbój, granda, kot w worku,
        i nie ta, co w Nowym Jorku
Do nieba pochodnią sięga.

Graffiti na propekcie Innowatorów»)

* * *

Дерево на косогоре,
Дерево в нитях дождя,
В неводе солнечном
        листьев шумящее море.

Вот оно - дерево Жизни.

(«… И на последней стене»)

* * *

Na pagórku, w przestworze,
Drzewo w przędzy deszczowej,
Drzewo: w słońca niewodzie
        liści szumiące morze.

To właśnie Drzewo Żywota.

(«…I na ostatniej ścianie»)

сергей стратоновскийСергей  Стратановский

Сергей Стратановский – одна из важнейших фигур в истории русского самиздата и великолепного формирования так называемой неофициальной культуры. Он родился в 1944 году, с детских лет проживает в Петербурге. Его, как и многих ровесников, сформировало потрясение, связанное с советским вторжением в Чехословакию w 1968 году. Поэт был соредактором ленинградских журналов: «37», «Время», «Диалог», «Обводный канал», «Северная почта», с самого начала сотрудничал с Обществом «Мемориал». Непоколебимый в своих поэтических убеждениях, идейных взглядах и политической позиции, он всю свою творческую жизнь демонстрирует активную ответственность за идеи свободы и гуманизма, подтверждением чего является его общественная деятельность и поэзия, оказавшая влияние на многих молодых поэтов. Также и сейчас, в годину испытаний Стратановский – человек незапятнанный и окруженный уважением – сохраняет непоколебимую и в то же время мудрую позицию.

Томик «Граффити» в семи своих разделах объединяет, как обычно у этого поэта, горько иронические  стихи с поэтическими заметками, напоминающими в своей фрагментарности  городские уличные граффити, совместно создающие скептическую картину современного  сознания российского «маленького человека» во всем ужасе ментального абсурда, свойственного вечно живому наследию эпохи тоталитаризма и уничтожения людей. Также и почти дневниковые миниатюры, и лирические моментальные снимки проявляются здесь в инфернальном антураже повседневности. Перед лицом нарастающего шовинистического угара и лавины пропагандистской лжи, фальсифицирующих большинство принятых до сего времени в России форм публичной дискуссии и создаваемой ею системы ценностей, голос Стратоновского сохраняет достойную удивления духовную суверенность, тон честности и стойкости индивидуального характера, которые невозможно подделать.

Адам Поморский