Вера, Надежда, Любовь

19 октября 1942 г.                                               

...Уже ласковое теплое солнце не греет, как раньше грело. Теперь только минутами видим солнце из-за туч. Уже много на земле листьев.

С полей все убирают. Много здесь сахарной свеклы. Каждый хозяин сеет сахарную свеклу и потом сдает на фабрику, где за это платят. Русские девушки по субботам помогают хозяину, который должен за это хорошо накормить. Я тоже ходила работать, мне интересно посмотреть, как живут крестьяне. Конечно, лучше, чем в Советском Союзе. Очень богатые...

На фабрике нам давали кальсоны, рубашки и платки. Но мне ничего не досталось, так как девушки очень кричали. Правда, переводчица сказала, что мне принесет. Клава получила из дому открытку и письмо, какие люди счастливые, что получают известия из дому. Вот если бы мне иметь счастье услышать о своих родных, где они. Ведь прошло уже столько времени, как я не была дома и не видела своих родных и знакомых.

26 октября 1942 г.

Жизнь идет своим чередом. Я все работаю на старом месте. Но теперь стало хуже в отношении ходьбы, мы теперь ходим на другую фабрику, а потом все вместе идем на станцию. Очень далеко ходить... Туфли у меня 41 размера, очень большие, придешь на фабрику, и все дрожит. Вот пришла, и делала другую работу (клепка). Утром тепло, и небо все красное. Листья падают с деревьев, тянет сырым осенним воздухом. Да и осень незаметно подошла, а года идут все вперед, и так незаметно придет старость, а сердце еще молодое

Сидишь на работе и все думаешь о прошлой  жизни. О, судьба моя, куда ты меня забросила в чужой край! Эта неделя очень теплая. Мы покупаем помидоры и морковку. Питаемся ничего, жиров только мало, но что сделаешь, война. Кушаем шпинат, салат, редьку, а картошку каждый день едим...

2 ноября 1942 г.

Эта неделя была для меня очень тяжелой. В среду я пришла на работу, вся дрожу и все прошу Господа, чтобы дал терпения в этой тяжелой жизни. Я начала брать части в руки делать, а руки дрожат. Пинцет не берет детали...

Боже мой! Мамочка родная! Милая мама! Все утро лились слезы. Я даже не видела за слезами частей и как делать. Никто не скажет, какая обида, какая горечь наросла на сердце. Мастер ввдит, но ничего, ни слова не говорит... Мне бы не так было обидно, если бы мы ценили друг друга, но все девушки обнаглели и очень ругаются, кричат, смеются друг над другом. Потом, через минуту, опять говорят нормально... Мне даже интересно, что война вдет не только между странами, но и между личностями продолжается — из-за краюхи хлеба, из-за картошки и других мелких бытовых условий. Нет тишины, нет спокойствия...

О войне не слышно, так все по-старому. Только в газете пишут, что жестоко бьются за Сталинград. Там груды развалин, и сражение идет Красной армии с германской, где германской армии помогает воздушная авиация. Наши люди падают, как снопы, и льется кровь ручьем. О! Россия матушка, вся ты облита кровью...

В субботу ходила к шефу, просила, чтобы меня перевели жить в Хайльбронн. Он сказал, что на этой неделе выясним...

9 ноября 1942 г.

Деревья уже голые стоят. В магазинах продают редьку, капусту, морковку. Но наших девушек не пускают покупать. Если кто пойдет без разрешения в магазин, получит три дня ареста...

Нина ходила к шефу со мной. Потом я ушла работать, а она осталась. Она говорила обо мне, чтобы меня перевели работать на другую фабрику и жить в Хайльбронн, к новым девушкам.

И вот в среду Бах сказал, что я буду работать на II фабрике. О! Сколько было зла, что меня перевели в Хайльбронн! Я так благодарна шефу, что он посочувствовал моей жизни и пошел на уступки. В четверг я с вещами пришла в новый лагерь. Меня девушки хорошо приняли. На работе хорошо обращались мастер и помощник... В субботу были в бане.

Ну, мне здесь очень хорошо. Боже мой, благодарю, если ты мне помогаешь в моей жизни. Хозяйка и хозяин очень хорошие. Они держат ресторан. Обстановка очень красивая в комнатах.

16 ноября 1942 г.

Эта неделя прошла спокойно. Теперь живу сростовскими девушками. Они очень веселые и добрые, заботливые друг к другу. На фабрике рабочие тоже хорошо относятся. Работа хотя и не чистая, но не тяжелая.

Была воздушная тревога. Мы все оделись и сидели наготове. Но все прошло тихо. Бомбили Штутгарт (вокзал, фабрику). О войне ничего не слышно. Питаемся ничего: хорошего не дают, но и не так плохо. Суп вечером дают без жиров. Но мне хочется выпить хотя бы стакан молока.. .

В воскресенье были у ребят. Там играла я на гитаре и пела песни. Некоторые девушки танцевали... Потом поужинали и пошли в лагерь. Пели песни и спали хорошо.

23 ноября 1942 г.

Живем хорошо. Работа идет своим чередом. О войне ничего не слышно. Читаю газеты русские, там пишут, что фронт стоит возле Сталинграда и Ржева (под Москвой). Часто идет дождь. Сыро, климат здесь не хороший для здоровья. Но кто уже здесь родился, тот привык... Немки все время ходят без головного убора, а мужчины - в шляпах. Одеты очень хорошо, идут с работы, как из театра. Едят груши, яблоки, масло, колбасу и сыр... Мы, конечно, этого не едим.

Боже мой, как время быстро бежит. Я все жду конца войны, чтобы вернуться на родину в Россию. Да, все летят неделя за неделей, даже не успеваешь и считать... Немцы все едут в отпуск и на фронт обратно едут.

У ребят играли на гитаре. Время провели весело, но на сердце тяжело каждую минуту, потому что война.

30 ноября 1942 г.

Эта неделя была с тревогой. Слышны были выстрелы. Мы все сидели вместе в подвале. Там еще были два молодых человека: француз и бельгиец. Вообще все нации собрались... Очень много работает русских

_ девушек и мальчишек. Но все ходят с вахманом, мы тоже сами не ходим. Когда же мы получим свободу и будем дышать свободным воздухом? Уже полгода, как в Германии находимся, нам запрещают ходить в магазины, не купишь ничего без карточки, кроме колец, бус, серег и соли...

Девушкам дали юбки, блузы и жакеты. Сам вахман закупал... К рождеству все делают подарки. Наш мастер делает самолеты, а другие мастера делают лошадей с телегами, зайцев и поезда. Все это подарки детям, у которых отцы на фронте.

Работаю хорошо, весело. Только грязные руки бывают, никогда они не были такие грязные...

7 декабря 1942 г.

Уже зимний месяц, а снега нет. Не холодно, но очень сыро, часто идут дожди и туманы. Эту неделю был сильный туман, за пять метров не видно человека. Прямо дышать нечем... Боже мой, как трудно переносить, когда живешь в такой обстановке. Каждый раз чувствуешь себя недовольным, а кто в этом виноват, что все люди терпят такую войну?

...в столовой дают суп с неочищенными картофелинами. Перемалывают на машинке картошку и бросают в суп. Я такого супа не ела несколько дней, стала терять силы и вынуждена была сказать об этом хозяйке. Хозяйка очень рассердилась. Я покупаю в магазине кислую капусту. С капустой картошка очень хорошая.

Очень скучаю по маме. Как она живет, не знаю. Здесь очень готовятся к Рождеству: чистят, белят, красят, делают игрушки. Уже привезли елки. Боже мой, когда же мы так будем жить и встречать праздник. Мне так хочется пойти в церковь.

14 декабря 1942 г.

В пятницу работали до 5 часов. После мы пошли все в столовую, а немцы все пошли праздновать. Мне стало интересно, что немцы праздновали елку в пятницу, за неделю раньше. Елка была убрана траурно. Горели свечи.

Я пришла домой, здесь меня хозяин пригласил в ресторан, я покупала лимонад девушкам, а после он угостил меня чаем. Он достал карту, я все показывала, нашла Богучар, даже стало обидно, я бы на крыльях полетела домой...

Воскресенье провела хорошо. До 9 часов спали. Потом наряжались и к 12 часам пошли в столовую. Там играли на гитаре и пели песни...

Потом Эльзе и ее мать пригласили в гости. Мне очень понравилось у них в комнате, чисто, так все блестит. Пришел и отец Эльзе. Меня угощали кофе и хлебом с колбасой, дали пирожного и печенья. Боже мой, какие люди чувствительные, как родные! Ведь на чужой стороне без родных и знакомых очень тяжело жить.

21 декабря 1942 г.

Остались считанные дни до Рождества Христова. Все так хорошо готовятся. Елка все стоит на фабрике, каждое утро зажигают свечи.

Часть игрушек дали на фабрике, часть мы сами делали из цветной бумаги. Приходим с работы вечером, а потом садимся делать цепи и другие фигуры...

Мне подарили к Рождеству старые туфли. Больше ничего я не смогла достать. В 12 ночи девушки зажгли свечи и поздравляли друг друга с Рождеством Христовым. Утром встали рано, все хорошо, чисто оделись и ушли обедать. Обед был такой же, как и раньше давали, нового ничего не было... В лагере у ребят пили пиво и вино, да еще где-то ребята достали водки. Время провели весело.

...В воскресенье я помогла одной немке нести корзину и была у них. Очень мне понравилось в комнате, очень чисто, все в порядке. За эти три дня мы очень хорошо отдохнули. Другие девушки — из Курской области — получают из дому письма и открытки. А мне хочется хоть пару слов получить от мамы... Я все вспоминаю о своей работе в школе, так мне хочется работать с детьми, бывало вспомнишь, как с детьми проводила время и как меня любили дети, только и слышишь Вера Алексеевна... Так же хорошо уважали и родители. А теперь как изменилось время, работаешь на другой работе и в другой стране.

28 декабря 1942 г.

В четверг опять работали до 12 часов дня, потом были дома. Я до этого проболела полтора дня, сильно болела голова, руки и ноги, просто не было сил... Хозяин принес мне таблетку, я ее съела и уснула. В четверг я еще была больная, но в комнате убирала сама. Девушки пришли с работы, а у меня все чисто. Вечером все были веселые, пели песни, играли на гитаре. В ресторане очень много было немцев, и к нам приходили, смотрели, как русские пляшут. Только ударили 12 часов ночи, как все начали поздравлять с Новым годом. Немцы друг другу жмут руки, говорят пожелания на 43-й год... Мы тоже потушили свет, зажгли свечи на ёлке, целовали друг друга и говорили пожелания, чтобы 43-й год был не таким тяжелым, как прошлые года, чтобы вернуться на родину и встретиться с родными...

3 января 1943 г.

В воскресенье, т.е. 3-го мы работали до 12 часов дня. Работа была легкая. Мы вспоминали о родине. Все девушки рассказывали, кто что видел и как им жилось. Очень плакали все и пели песни... 4 января с новыми силами пошли работать. Вахман наш стал к нам относиться строго, так как 4-го вышел приказ — чтобы русские имели все знак OST на каждом платье, и рабочем, и выходном.

Однажды полицай пришел утром, а у меня нет OSTa на платье, он стал меня ругать. Он сказал, что в воскресенье я буду наказана и никуда не пойду. Я только молчу, а сердце болит и дрожит...

Вот я сижу теперь одна в комнате, так мне обидно, что сама я не знаю, в чем моя вина, и несу наказание. Я всю горечь вылила слезами, так кричала, и слезы лились сами ручьем. Все звала маму и папу, чтобы они пришли и посмотрели, как я живу...

10 января 1943 г.

Большой мороз, даже стекла замерзли. Снега мало. Весь день было солнце, ноя его не видела, воздухом не дышала чистым. Боже мой, прошу только одного Тебя, чтобы Ты дал терпение. И наставил на путь истинный тех людей, которые меня предают.

Слышно, как в ресторане играет радио и играют в бильярд. Но кто придет и скажет слово приятное и успокоит сердце? Есть девушки, что очень ругаются... я бы ушла куда-нибудь в ущелье и там нашла бы себе покой. Или далеко, далеко на край света, где стоит мертвая тишина, где не услышишь ссор, споров, ругани и насмешек друг над другом. Мне хотя бы на один день увидеть такую тишь...

1 февраля 1943 г.

Дни уже становятся длиннее, много дней было солнечных. Так радостно, что природа тебя ласкает, а на самом деле очень тяжело, ведь много гибнет народа, кровь льется рекой и вместе со снегом замерзает. Боже мой, пришел период времени такой тяжелый, что все страны втянулись в войну, кроме Турции и Норвегии. Под Сталинградом сильные бои, как пишет газета “Новое время”. Шестая армия под руководством генерал-фельдмаршала Паулюса потерпела поражение, очень тяжело им было переносить холод и снежные бураны. Шли тяжелые бои в окружении Советской Армии. Всю неделю играла грустная музыка...

В субботу работали до 12 часов. После пошла с Леной к инженеру убирать комнаты. Вся обстановка очень шикарная. Нам дали кушать масла, колбасы и хлеба да по марке денег, и мы пошли в лагерь.

8 февраля 1943 г.

Да, законы природы изменяются, а также изменяется развитие человечества. Каждому человеку дан разум, сознание, даны совесть, понятие о справедливости. Даны понятия о добре и зле. Но сейчас, в это время, люди потеряли все свои достоинства. Русские люди конечно, не все, но большинство молодых людей — не умеют вести себя в обществе. Вот и эта неделя была у меня очень тяжелая. Я пострадала от своих же русских девушек... От зависти, особенно переводчицы Веры, было создано мнение у вахмана, будто бы я плохо себя вела и плохо работала... На самом деле моя вина в том, что интересовалась немцами, была знакома с семьями и вела разговоры. Я, бывало, шла по улице с вахманом, а дети кричат: — Вера! Я вообще люблю детей... Вот вахман и пошел к шефу и там заявил обо мне. Он говорил, что я ругаюсь с ним, что не было у меня OST’a... Во второй раз уже слышу новость, что меня должны отправить назад, в старый лагерь, где 44 девушки. Как тяжело, что какой-то человек, который не стоит и ногтя твоего, и только умеет немног » говорить по немецки, и ей поэтому доверили руководить русскими, способен на такое...

Человеку дается свобода воли, но надо знать, как себя еще и вести. Человек может идти свободно любой дорогой. Он может спрашивать свою совесть, руководствоваться справедливостью... Тогда душевная бодрость не покидает человека, а мирная и спокойная жизнь заполняется радостным творческим трудом. Но человек может идти и другим путем: его может увлечь эгоизм, зависть, ненависть, ложь, подхалимство, доносы... Этот человек будет хорошим только для себя, а для других вредным... Но за этот успех отплатится такой же мерой — правда свое место найдет!

Жизнь всего народа складывается так же, как жизнь отдельного человека. Каждый народ всегда стоит перед выбором пути. Он тоже может пойти по пути совести, справедливости, сознания и понимания добра. И тогда внутренняя спайка народа, его вера в правое дело, дело доброе, дает душевную бодрость устроить свою жизнь на разумных началах, сделать ее радостной, спокойной и творческой. Но народ может найти и другой путь, путь голой наживы, бессудных расстрелов и ссылок в концлагеря. Народ может выбрать путь неправды. Конечно, не все граждане виновны в действиях власти. Не все ей сочувствовали, помогали — многие сидели, и молчали, и боялись слово сказать. Молча­ние и бездействие позволяет власти утверждать, что население на ее стороне.

В жизни человека есть один закон — возмездия. Ему дана свобода воли. Он в любой час жизни может уйти с неправедного пути и стать на путь совести, правды, справедливости. Вот дождемся спокойного времени, и будет все новое, пусть я переживу и перенесу на своей шкуре эти неприятности!

... Пришлось мне собрать все свои вещи и уйти в другой лагерь. Живем теперь 45 человек в одной комнате. Кушаем то же, что и раньше: картошка, капуста, редька, брюква. Мясо дают четыре раза в неделю, вечером варят суп.

Снега нет, но сырость большая. Туманы бывают часто. Очень много раненых солдат...

15 февраля 1943 г.

Теперь я живу в старом лагере. Все время ходим в строю. Только в воскресенье по несколько человек разрешают ходить гулять. Девушки ходят за 5 км в другие лагеря гулять, там встречается много людей из России, живущих в разных местах...

Да, жизнь сейчас течет и очень неспокойная. Когда уже утихнет эта буря. Чем значительнее исторические события, тем крупнее откладываются на сердце пласты. Слышится говор всех народов, хор возбужденных и взволнованных голосов. Сейчас события за событиями нагромождаются одно на другое. Как начинаешь читать газету или слушать радио, то все события встают перед глазами живыми картинами. Как будто побываешь в большой излучине Дона, на Мурмане, на просторах Атлантики, в Ленинграде... Но жизнь течет по разбитому пути, и еще неизвестно, когда выйдет она на новый путь. Вот сейчас идет кровавая битва на всех участках фронта, как пишет газета “Новый путь”...

22 февраля 1943 г.

Недели бегут за неделями. О фронте слышно, что немецкие войска оставили Ростов, Ворошиловград... Все время играет жалобная музыка, так бы и плакал.

Боже мой, я все думаю, неужели я не вернусь в свои родные уголки, не посмотрю на берега Дона? Хотела бы побывать на широком лугу, где летом цветут разные цветы. Писем не получаю уже второй год... 26 августа будет два года.

На меня очень действует военное время. Я чувствую, как люди падают от пуль, бомб и снарядов. Сейчас снег в России залит кровью. Надо быть стойким и крепким духом, чтобы вынести страсти этой войны.

1 марта 1943 г.

Уже наступил первый весенний месяц. Солнечные лучи очень греют, но на сердце холодно. Ничего не интересно, кроме событий войны. Я читаю русские газеты “Труд” и “Новое слово”. Направление фронтов — южнее Орла, между Курском и Харьковом и у Ладожского озера. Были большие потери под Ладогой.

Я болела, два дня лежала на койке. Приходил Адольф, санитар с фабрики. Выписал лекарства, и мне немного стало лучше, но все же болит спина. Растирка не помогает. У меня такая слабость, что идешь и падаешь...

Была тревога, все бомбят Штутгарт. Лежишь на койке и качаешься. А самолеты летают и жужжат, как пчелы. Ждем лучшего — что-то должно быть новое.

8 марта 1943 г.

Эта неделя — неспокойная, в понедельник была сильная воздушная тревога, до 2 часов ночи. Я все время наблюдала, как стреляли, пускали ракеты, освещали самолеты прожекторами, а самолетов было очень большое количество. Где-то далеко бомбили город... Вдруг отбой, и я спокойно уснула до 5 часов. Конечно, не выспалась.

Когда мы ехали в вагоне, с нами рядом оказались поляки. Тоже ехали работать, как и мы. Были студентами в Кракове, а теперь здесь.

Как сообщает “Новое слово”, контратаки продолжаются на Кубани, Дону, у Курска, Орла и Старой Руссы. Оставлены города на Восточном фронте — Ржев и Гжатск. Еще сообщают, что на Берлин был налет английских и американских самолетов, они разрушили жилые дома, больницы и разбили 5 церквей. Было много жертв... Идет сильная борьба между двумя мирами. Как пишет газета, вместе с отступающими германскими войсками идут и русские люди, они боятся оставаться на своей земле, их могут казнить. Едут на возах, где сложен их домашний скарб. Дети укутаны в теплые одеяла, за возами идут привязанные

коровы, овцы и козы. Едят мерзлый хлеб, жажду утоляют снегом. Многие на вокзалах ждут отправки в Германию. Боже мой, что делается на белом свете, все разбросаны в разные стороны земли.

15 марта 1943 г.

...Сейчас сижу я пишу дневник, а в ресторане раздаются звуки чудной музыки. Как хрустальные слезинки, растекаются они теплотой по измученной душе. Мелодия забегает во все уголки нашего лагеря. Подходит к самому сердцу, обволакивает его золотистой паутиной мечтаний... но если бы услышать, что конец войны! Здесь было бы столько радости и сладких слез.

Вот лежишь на койке, а где-то далеко, далеко раздается бархатный звон церковного колокола... Вспоминается прошлое, моя любимая бабушка при свете горящей лампады стоит на коленях у образа Христа и молится Богу. И вдруг поплывут мысли в голове, что вокруг — фантастические герои, которые должны сделать победу в мире. В этой прекрасной музыке, проникающей в самую глубину души, в этом радужном свете лампады перед Святым ликом зажигается Вера, воспламеняется Надежда и рождается Любовь! Как счастлив человек, в душе которого горит пламень Любви, Веры и Надежды!..

А сейчас тоже сидишь, переживаешь очень тяжелое время. Сердце сжимается, стиснулось крепче и таит Веру, Надежду и Любовь.

Душа человека бессмертна. Никаким мечом не рассечь, никаким смертоносным оружием не убить чувство и дух. И мы дождемся, что кончится война, и снова польются счастливые, спокойные минуты жизни.

22 марта 1943 г.

Уже пахнет весной, но воздух холодный, без жакета не пойдешь. Цветут цветочки синие...

О войне слышно, что взят город Харьков, бои продолжаются в районе Курска и Орла. В газетах все время пишут: контрудары, атаки, штурмы... Боже мой, как тяжело сейчас воевать. Много бомбят. Снова был налет на Берлин английских самолетов, были сброшены зажигательные и - разрывные бомбы. Повреждены жилые дома и больницы.

Мы все ходим строем с вахманом, без вахмана никуда не пускают. Только в воскресенье можно идти пятерым, выписывают документ, тогда можно идти. Но я не хожу — неинтересно.

 29 марта 1943 г.

Весна уже стучится в дверь, но климат здесь нехороший, холодно. Уже в поле сажают. Салат уже вырос и лук маленький. Но только нету воли, чтобы ходить свободно...

Мне сейчас 28 лет, но можно дать все 35. Лицо бледное, под глазами синие полоски и морщины, но зато сердце молодое. Я за каждого человека переживаю, а особенно за своих родных — где они, кто скажет. Мне хочется хоть на минуту встретиться с родными, тогда бы я согласна и умирать. Боже мой, спаси моих родных и друзей (Васю). О войне пишет газета, что от Ленинграда до Ростова тянется “полоса смерти”: Ленинград — Старая Русса — Ржев — Вязьма — Калуга — Орел — Курск — Воронеж — Белгород—Славянск—Ворошиловград—Ростов. Население этой полосы или эвакуировано на Восток или ушло с немецкими солдатами. Есть места очень разбитые, так как города переходили из рук в руки по несколько раз...

5 апреля 1943 г.

...В Африке тоже идет война. В газете я читала, что английские самолеты 4 апреля бомбили Париж. Налет был днем, 300 человек убито, более 500 ранено. В Голландии тоже был налет, бомбили город Роттердам...

Я себе поранила палец на правой руке. Работала на точиле, вот деталь упала на пол, а палец — в колесо. Так и вырвало кончик до мяса. Мне сделали перевязку, и я работала на другой работе. Подарили мне туфли, теперь к Пасхе есть во что обуться. Только нет платья...

Газеты пишут, что англо-американские самолеты бомбили бельгийские города. Бельгийцы, которые работают с нами, очень плакали, что их родные могли пострадать. Описывают случай, когда бомба упала на школу, а все школьники были в подвале, и всех (180 чел.), убило, одно только мясо осталось. Видела на картинках разрушенные дома, очень жутко смотреть.

12 апреля 1943 г:

Эта неделя была очень страшная, т.к. было две тревоги — одна с огнем, а другая со стрельбой. При первой тревоге я все смотрела, как из самолетов бросают осветительные ракеты. Такими большими кусками падает огонь и летит. Тогда все вспыхивает и делается огонь стеной.

Или летит огонь очень медленно и все ясно освещает. Очень страшно смотреть, как будто горит небо и земля. Самолетов было очень много. Бомбили Штутгарт. Там уже много погибло русских людей.

Другая тревога была с сильной стрельбой. Так долго и сильно стреляли, что мы с Олей закутались в теплое одеяло и сидели в подвале, там не так слышны выстрелы. Снаряды рвались прямо над нами. Самолеты летели по направлению к Штутгарту. Там огонь все блестел. Было жутко, так как во время тревоги мы закрыты на ключ, а вдруг несчастный случай, а мы одни!

Газеты пишут, что 11 апреля бои были у Ладожского озера, русские хотели прорвать германское окружение. Много погибло русских солдат.

О, Боже мой, как моя родина разбита, как мне ее жаль. Жаль, что гибнет Россия. Это слово — Россия — звучит гордо, оно ласкает тебя, оно сохраняет любовь к родине. Все мои чувства стремятся к тем уголкам, где я родилась. Как к человеку есть любовь, так и к родине. Есть любовь к земле и к родным людям. Вот французы любят свою родину, а немцы — свой народ...

Русская любовь к родине многогранна. В России много наций, и каждая считает своей родиной Украину, Белоруссию, Туркестан, Дагестан и т.д. И каждый считает, что родное место — это где он родился, и любит тот клочок земли, где он вырос с малых лет...

Газета за 14 апреля пишет, что в Азербайджане вспыхнуло восстание против большевиков. В Армении и Грузии также волнение. Карательные отряды применяют действия против восставших... Г азета еще пишет, что сейчас идут ожесточенные бои в Тунисе. Выпущены немецкие танки нового типа “Тигр”: семь метров длиной и три метра в ширину, скорость, как у автомобиля. Взрывающиеся мины не могут его остановить.

Сегодня уже 11 месяцев, как мы в Германии. Но в Россию тянет. Говорить по-немецки я так и не научилась...

Уже вечер, слышен церковный колокол. Все немцы гуляют. Наши девушки еще не пришли с гулянья. Это вербное воскресенье. До Пасхи осталась одна неделя. О, мама моя, я все думаю о тебе, где ты и как живешь. Я все слушаю пенье птиц, как бывало слушала в России, хотя бы птичка мне весть принесла о маме и папе, а также о сестрах и брате. Коля, где ты, где ты? Ты бы пришел и посмотрел, как я живу одна, не имея ни товарищей, ни знакомых, которые были бы по мне. Как трудно перенести это время!

 9 апреля 1943 г.

Уже страстная неделя, скоро Пасха, где мои родные и как они там будут встречать праздник. Немцы все готовятся, четыре дня не работали, начиная с пятницы и до понедельника. В пятницу — большой праздник снятия с креста Тела Христова. Впрочем, некоторые немцы в пятницу работали, и мы тоже работали до 5 часов вечера. А потом поехали в лагерь и делали уборку. В субботу грели воду, стирали, ожидая Пасху. Не спали до полуночи, потом пели песни, очень плакали. Наша хозяйка потушила свет, и так мы в темноте сидели и плакали — вспоминали о России, о своей большой родине, которая сейчас проливает кровь и теряет своих людей.

25-го, в воскресенье, утром все фотографировались, после девушки ушли гулять в Хайльбронн. Я осталась дома, после ходила к вахману за документом от хозяина для гулянья. Видела яйца крашеные и пасху. Мне Тамара привезла яичко и пирожок. Я, наверное, в первый раз за 11 месяцев скушала кусочек яичка...

В Пасху в обед нам дали по кусочку колбасы — и все. Остальная пища, как и в другие дни нам давали...

Конец первой тетради

СТИХИ И ПЕСНИ 

В НЕВОЛЕ

Три года была за границей
И не видела русских детей,
Не была я советской певицей,
А рабыней была лагерей.

Хотелось увидеть детишек
Так, как раньше встречала я их,
 Веселых и резвых мальчишек
 И девочек славных моих...

Три года грустила по школе,
Не чая вернуться домой,
Три года была я в неволе,
Губя свое сердце с душой.

Только слышишь ругань и крики:
— Скорее работай, свинья!
А русские бледные лики
Молча стоят у станка...

Лагерь Клинберг, 1943

Туча ты черная, туча свободная!
Скажи мне хоть слово, хоть слово одно!
Ты носишься быстро, гонимая ветром,
/А я здесь сижу да смотрю все в окно.

Туча ты черная, туча свободная,
/Плыви же в далекий, далекий мой край,
И там возле Дона дождями пролейся,
Чтоб вырос там сильный, большой урожай.

Быть может, кто спросит: — Откуда примчалась?
Откуда ты капли дождя принесла?
Они — как живые! Для нас — дорогие!
И солнце поет, и смеется земля!

— Я, вольная туча, была за границей,
Тут собраны слезы всех ваших детей
Которые льются от тяжкой работы,
От жизни тяжелой, от злобных людей...

Лагерь Клинберг, 1943

Сижу за решеткой, закрыта ключом,
А где-то далеко, далеко мой дом.
Далеко, далеко, его не видать,/
у, где ж ты, отец мой, и где же ты, мать?

Пусть спросят родные: за что я сижу?
Мои дорогие, сама не пойму!
Свои же подруги, свои же друзья
В  чужой стороне предавали меня.

— Ведите, ведите ее в этот дом,
Отдайте под стражу, закройте ключом!
Пусть знает, как надо в Германии жить,
Как надо работать, как надо служить!

И я в этом доме была восемь дней,
Там встретила много таких же людей:
/Поляков, французов и немцев самих,
Как видно, здесь штрафом карают и их.

Но я не забуду тех дней никогда,
В Россию, домой я вернусь без стыда!
Меня ведь насильно сюда увезли,
Таких миллионы страдают вдали...

Хайльбронн, 1943

РОДИНА

Ты знала годы золотые,
Ты знала годы злой тоски,
И вот опять, как в дни Батыя,
Твои страданья велики.

Ты чистой кровью истекаешь,
На лик ложится смерти тень,
За чьи ж грехи ты так страдаешь,
Когда придет спасенья день?

О, как страшны на небе зори,
Когда пожары в городах,
И ты скорбишь в великом горе
О всех пропавших на фронтах.

Все ближе день святого мщенья,
И отольются вновь и вновь
Твои и слезы, и мученья,
Твоя поруганная кровь!

Вайбшетт, 1945

 ЧАСТУШКИ

Приунылый ходит Гитлер
Возле штаба своего,
Поморгает серым глазом
И не скажет ничего.

И кто его знает,
Чего он моргает?

Он последние все силы
Отправляет на свой фронт,
 А как сводку прочитает,
Отвернется и вздохнет...

И кто его знает,
Чего он вздыхает?

Рассерчал на генералов
И эсэсовцам сказал,
Чтобы бить тех генералов.
Кто Германию сдавал!

И кто его знает,
Чего он серчает?

А вчера пришел по почте
 Большой Гитлеру пакет,
Пишут, будто чьи-то кости
 Отправляют на тот свет!

И кто его знает,
На что намекают?

Не гадал он и не думал,
Что остался он один,
Что гестаповцев заставил
Биться грудью за Берлин!

ВОЗВРАТ НА РОДИНУ

Я вдали от родимого края,
Я забыла вечерний закат.
Не грусти, моя мама родная,
Ведь я скоро вернуся назад.

Может, скоро услышим мы звуки,
 Звуки ласки, надежды страны,
Много здесь натерпелись мы муки,
 Не слыхали советской волны...

Мы не слышали песен веселых,
От которых на сердце легко,
И не видели дней мы свободных,
Позабыли про радость давно.

Знаю, мама, мы встретимся снова
В том счастливом родном уголке,
Ты услышишь от дочери слово,
 Позабудешь тогда о тоске.

Скоро, скоро, минуты считаю,
К нашей Родине я возвращусь,
И, о встрече с родными мечтая
Я горячей слезой обольюсь...