В 1713 году эти земли, входившие в состав Куровицкой мызы, были подарены Петром I своему сыну, царевичу Алексею. В ней проживало тогда два крестьянина мужского пола и три - женского. На карте 1863 года в версте от Красницкой мызы нанесено Красницкое болото. В 1899 году рядом с усадьбой упоминается деревня Красницы, в которой находилось пять крестьянских дворов.

Именно в Красницах провела свои детские годы и впоследствии неоднократно бывала заслуженная артистка императорских театров Матильда Кшесинская (1872-1971). Об этом счастливом времени она подробно рассказывает в своих мемуарах, написанных в последние годы ее долгой жизни на чужбине. Они впервые вышли в свет в 1960 году в Париже а в 1992 году были изданы на русском языке в Москве отдельной книгой.

Вот фрагмент ее воспоминаний, озаглавленный «Лето в имении»

 «Я очень любила проводить время в имении Красницы около станции Сиверской в шестидесяти верстах от Петербурга... На возвышенном берегу реки Орлинки был расположен прекрасный деревянный дом, откуда был вид на долины и поля далеко вокруг. Отец устроил дом по своему, обшил вагонкой и заново окрасил стены, но главной переделкой была постройка обширной столовой, так как старая была мала для нашей семьи и постоянно наезжающих гостей...

На протекавшей внизу речке Орлинке была построена против нашего дома купальня. Недалеко от дома был большой фруктовый сад с огородом, за садом шел дремучий лес, куда я ходила за грибами. При имении была своя ферма с полным молочным хозяйством, птичий двор и курятник. Прекрасные луга давали чудное сено для скота. Перед началом сенокоса косцам выставлялось угощение, как полагалось по обычаю. Отношения с крестьянами были прекрасные, они любили и уважали моего отца за его сердечность и справедливость, а с отца переносилась любовь и на меня. В этом имении я проводила лето в течение все­го моего детства и прожила в нем много, много счастливых дней.

В поле и на ферме все было заведено отцом, а в доме хозяйством ведала мать, и вела она его прекрасно, экономно и с любовью. Роскоши не было, но изобилие было полное. Кухарку, готовящую очень вкусно, и горничную Машу мы привозили из города, а черную работу в буфете и на кухне исполняли нанимавшиеся на лето крестьянки.

В соседних деревнях были прекрасные лавки, где все можно было купить, а чего нельзя было там достать, отец привозил из города в большом кожаном мешке. Мы, дети, всегда толпились вокруг отца, когда он возвращался из города, чтобы проведать, какие вкусные вещи привез он с собой завернутыми в таинственные пакеты.«Жизнь в имении начиналась очень рано. Отец вставал в пять часов утра, чтобы успеть присмо­треть за хозяйством и проверить, все ли делается по его желанию. Мы же вставали позже, прямо к утреннему кофе. В грибное время я вставала с зарёю, чтобы до кофе пойти в лес за грибами, это было летом моим любимым желанием. Я очень боялась пауков и брала с собою палку, чтобы прочистить до­рогу от паутины. Однажды, завит дя под деревом большой, чудный гриб, я бросилась к нему, забыв о мерах предосторожности, и попа­ла лицом прямо в паутину, а паук сел на мой нос. В перепуге я бросила корзину и со страшным ревом и криком бросилась сломя голову домой, не решившись даже смахнуть противного паука с носа.

Утренний кофе был в восемь часов утра, и чего только к нему не подавалось: домашние молочные продукты, домашние булочки, печенье, варенье. Мы очень любили покушать. В час подавался обед со множеством разных блюд. Днем мы бегали во фруктовый сад объедаться фруктами и ягодами, а в пять часов дня подавался дневной кофе, и снова стол был уставлен: простокваша, варенец, густые сливки, печенья, все это поглощалось с аппетитом после дневных игр и беготни.Ужин в девять часов вечера состоял из нескольких горячих блюд и всего, что можно было вообразить из холодных блюд: домашние маринады, холодная ветчина, копченый сиг и яства, которые отец привозил из города - всего не перечесть.

Спать мы ложились по-деревенски рано. Трудно было не полнеть при таком режиме, и раз меня за это пристыдил при всём классе балетмейстер Лев Иванов. На первой репетиции осенью он указал на меня и громко сказал: «Жаль, что столь талантливая артистка так располнела».

Самым веселым праздником за лето был день моего рождения 19 августа. Отец старался придать этому дню исключительную тор­жественность. Не только во всех окрестных деревнях, но и в дач­ных поселках и в имениях этот день был известен благодаря тому, как обставлял отец это празднование.

С утра крестьяне соседних деревень приходили с семья­ми поздравить меня и приноси­ли гостинцы: корзинку с яйцами свежими или ягодами, с творо­гом, грибами, сметаною или вы­шитые крестьянками полотенца - эти подарки меня очень трога­ли. Крестьянские дети были наши­ми товарищами по играм, и каждое воскресенье у нас устраивалось для них угощение.

Гости постоянно наезжали к нам, особенно по субботам и воскресеньям. А в день моего рождения приеэжали и из города, из соседних имений.

Размещали гостей по всем комнатам, а  если места не хватало, то и на сеновале. Помню, раз мы нарочно убрали приставную лестницу на сеновал, куда один из гостей пошел днем отдыхать, и он потом не знал, как ему оттуда слезть.

Вечером вокруг дома зажигалась иллюминация, которую отец приготовлял из простых сальных плюшек. А затем был великолепный фейерверк, заранее приготовленный моим отцом. Полюбоваться фейерверком приходили отовсюду, так как отец оказывался замечательным «фейерверк-мейстером». Особенно удачные номера фейерверка приветствовались криками толпы.

Раз в день моего рождения под вечер прискакала из соседнего имения целая кавалькада с факелами, и это внесло много оживления. Конечно, подавался вкусный обильный ужин с обязательным шведским горячим пуншем, который тоже готовился отцом по ему одному известному рецепту. Он придумывал разные сюрпризы, чтобы меня потешить в этот день. Так, раз он подвесил к потолку столовой венок из живых цветов, который за ужином сам опустился мне на голову. Другой раз, когда он захотел повторить этот номер, венок по оплошности опустился на голову моего придурковатого соседа, что вызвало общий смех».

Отец Матильды - Феликс Иванович Кшесинский был артистом императорских театров. Когда-то он блистал на сцене Мариинского театра в роли тан­цора и оперного певца. В общей сложности он находился на те­атральном поприще 67 лет! Его супруга - Юлия Долинская тоже была балериной. Старшая сестра Юлия танцевала в кордебалете. Матильда была последним ребенком в семье.

По архивным сведениям за 1882 год, в Красницах Ф.И .Кшесинскому  принадлежало 42 десятины земли. В имении, куда все семейство перебиралось на лето, глава семьи вел активный образ жизни и был страстным любителем охоты. «Я вечно в движении, - рассказывал артист в интервью одному из театралов, когда ему исполнилось восемьдесят лет. - Летом, когда я живу на Сиверской, то встаю в пять часов утра и хожу, хожу, делая по нескольку верст пешком. Потом я колю дрова, работаю лопатой, хожу с ружьем на охоту. Но больше всего меня поддерживают танцы...».

В одном из воспоминаний Кшесинский сообщал, как в 78 лет убил на охоте медведя, который вышел на территорию его усадьбы из Княжеского леса - леса соседне­го помещика князя Витгенштейна.

Скончался Ф.И. Кшесинский в 1905 году в имении «Красницы», о чем писали многие столичные газеты. «Петербургская Терпсихора понесла тяжелую утрату, - сооб­щала «Петербургская газета». - В ночь на 3 июля в своем имении на ст. Сиверская скончался маститый артист, художник Феликс Иванович Кшесинский, украшавший нашу балетную сцену...». Тело покойного было перевезено на станцию Сиверская и после прощания в Петербурге доставлено к месту погребения в Варшаву. После смерти Ф.И.Кшесинского поместье по наследству перешло к его сыну, тоже балетному артисту, Иосифу Кшесинскому.

Младший Кшесинский впервые вышел на сцену двенадцатилетним учеником театрального училища. В Мариинке давали «Конька-Горбунка», и мальчик восторженно танцевал мазурку, вызвав восторг у публики. Официальный же дебют Иосифа состоялся в 1886 году в балете «Эсмеральда». Своим партнером в этом спектакле его выбрала итальянская прима Вирджиния Цукко. Впоследствии, как и отец, он получил звание заслуженного артиста Императорских театров. В отличие от младшей сестры, Кшесинский не уехал в эмиграцию. Он продолжал театральную и педагогическую работу в Ленинграде, был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР. В 1928 году, оставив сцену,создал балетный молодежный ансамбль, воспитав многих талантливых питомцев. Иосиф Феликсович оставался в блокадном городе и умер от голода в своей квартире на улице Рылеева в 1942 году.

Владельца Красниц еще застали доживавшие свой век старожилы деревни Кургино. С одной из них - Елизаветой Александровной Михайловой (1907-2000 гг.), мне удалось встретиться в 1997 году.

«Это имение до революции принадлежало артисту Кшесинскому, - рассказывала Елизавета Александровна. - Он ездил в карете из Красниц через Кургино в Сиверскую. Кучером у него служил местный мужик по фамилии Любик из деревни Лязево. В имении стоял красивый деревянный дом, от моста через речку Орлинку к нему вела березовая аллея. За до­мом был сад, за которым уже начинался лес, на берегу реки стояла беседка, а дальше была барская купальня.У Кшесинского в имении жили павлины, и мы девчонками бегали смотреть, как они раскрывают хвосты»…

Другая жительница Кургино - Ольга Васильевна Стародумова, 1924 года рождения, в прошлом - художник-дизайнер, рассказывала со слов своего отца - Лаврентия Васильевича Осипова (1878- 1963 гг.), что «в Красницы к Матильде Кшесинской приезжал молодой цесаревич, будущий император Николай II. Он даже показывал место в лесу, на живописной горке, где якобы происходила их тайная встреча. Подобные истории в этих местах были когда-то не редкость».

Незадолго до Октябрьской революции Кшесинский продал имение князю Витгенштейну, последнему владельцу Дружногорского поместья.  Ноября 1917 года в ней находилась сельскохозяйственная коммуна, входившая в группу совхозов «Сиверское». В 1926 году она называлась «Красный Берег». В середине тридцатых годов здесь был создан колхоз.

Интересно отметить, что господский двухэтажный дом Кшесинских в предвоенный период был разобран и перевезен в поселок Дружная Горка, где использовался для проживания рабочих Дружногорского стекольного завода. Об этом упоминается в крохотной заметке, опубликованной в газете «Красногвардейская правда» (ныне «Гатчинская прав­да») в октябре 1937 года: «Близ Сиверской была мыза «Красницы», принадлежащая любовнице Николая II - Кшесинской. После 1917 года имение было разрушено крестьянами, а дом перевезен впоследствии в Дружную Горку и переделан в жилище для рабочих».

По воспоминаниям дружногорских старожилов, кроме барского дома в поселок рабочие перевезли и два хозяйственных строения, из которых построили бараки. В 1997 году я обследовал исторический дом, стоявший у самой дороги, связывающей Дружную Горку с деревней Кургино. Оно тогда было весьма ветхим, а часть строения была нежилой. Особняк давно не ремонтировался и, казалось, был обречен. Это деревянное здание погибло от пожара в начале уже нашего столетия. Сама же деревня Красницы была уничтожена во время фашистской оккупации в сентябре 1941 года и в послевоенный период уже не восстанавливалась.

 Источник: «Гатчинская правда» 21 декабря 2017.

https://www.instagram.com/gtnpravda/