Об охоте на Кавказе

   В июне месяце 1908 года я приехал в Тифлис и явился в штаб округа, к которому прикомандировался в качестве причисленного к Генеральному штабу.

На июль и август штаб округа переходил в дачное место около Тифлиса – Коджоры. В это время года в Тифлисе стояла нестерпимая жара и днем, и ночью. Раскалявшиеся за день дома не давали снижения температуры и с заходом солнца. Все, кто только мог, покидали город. Но из учреждений только штаб округа имел возможность пользоваться этим прекрасным дачным местом. Там ему принадлежали большие площади с многочисленными дачами. 

Коджоры находились на соседних с Тифлисом высотах, превышая долину Куры примерно на одну версту. Это создавало прекрасные климатические условия. […]

В июле начинался сезон охот. Разрешалось стрелять перепелов, и я с раннего утра уходил на соседние снятые пастбища, чтобы вволю поохотиться до начала службы в штабе. К охоте я скоро очень пристрастился. […]

В светской жизни Тифлисского общества я почти не принимал участия как по своему характеру, так и потому, что все свободные дни посвящал охотам. На них интересно остановиться. Соседняя с Тифлисской Елисаветпольская губерния представляла охотникам необыкновенное раздолье. После перепеловых охот, когда перепела садились на отдых при перелетах преимущественно на просяные снятые поля, что давало возможность стрелять их в очень большом количестве, в Елисаветпольской губернии  […] начиналась охота по турачам.

Турач, имевший вид дикой цесарки, нигде больше не водится. […] Помимо красивого оперения, турачи по справедливости считались царской дичью. Жирное, совершенно белое мясо делало их ценнейшим украшением самого гастрономического стола. Они водились в зарослях и в насаждениях хлопка, который начал в то время обильно засеиваться под Елисаветполем. Охотились на них с собакой. В удачные дни мне приходилось брать до 25 штук. 

Для охоты обыкновенно небольшая компания выезжала по железной дороге в субботу вечером из Тифлиса и останавливалась у какого-нибудь знакомого татарского бека. Меня всегда приглашала семья братьев Шамхорских, владевших крупными угодьями от железной дороги до самой Куры. 

Месяцем позже начиналась охота на фазанов. Охота [эта] была много трудней, так как фазаны днем забивались в заросли и даже привычной собаке их было трудно оттуда выгнать. Но при замерзании болот, что бывало очень редко, можно было удачно охотиться по этим болотам, покрытым камышами. Тогда можно было легко выгонять эту необыкновенно красочную птицу. Однажды я был приглашен на охоту в Нуху, на берег Алазани. Были холодные дни, и Алазанская болотистая долина замерзла. До Нухи пришлось ехать от железнодорожной станции Евлаха около 100 верст на лошадях, но это довольно утомительное путешествие было вознаграждено обилием дичи. Я начал охоту в 2 часа дня и в 5 часов при наступившей темноте должен был закончить. На следующий день с утра я охотился до полудня. По просьбе хозяина охоты я мог стрелять только петухов. Но все же я настрелял 43 фазана.

Охотились мы на зайцев. Эти охоты производились загоном. Охотники располагались по линии, и примерно на расстоянии от них в полверсты вытягивалась линия загонщиков. Загоняли обыкновенно команды разведчиков стоявшего в Елисаветполе полка. Зайцев было необыкновенно много. На каждого охотника приходилось при подсчете дичи до 25 – 30 зайцев. Однажды я был приглашен на охоту по зайцам, устраиваемую для наместника. На этот раз загоняли конные казаки, и охота была организована так, что за день было пройдено около 10 гаев. Больше всех досталось зайцев наместнику, который несмотря на потерю одного глаза, остался первоклассным стрелком. Общее число убитых зайцев было совершенно необыкновенное.

Но самыми интересными были охоты на кабанов. Эти охоты должны были быть заранее подготовлены. Лучшими местами для этих охот было имение Великого князя Николая Михайловича – Караязы, находившееся недалеко от Тифлиса и долины Аракса. Кабаны летом уходят в горы и на зиму спускаются в долины Аракса и Куры. Для охоты на Араксе приходилось использовать командировки туда команд разведчиков. Однажды начальник 54-го дивизиона генерал Огановский, который меня знал еще по Японской войне, пригласил меня выехать с ним через Евлах и далее на лошадях на Аракс, западнее Муганской степи, где после занятий с разведчиками он собирался поохотиться. 

От Евлаха мы ехали на перекладных по еще существовавшему тогда почтовому тракту. Добрались мы до Аракса только на второй день. Дня через два начались охоты. Местные жители, татары, свинину не ели, почему кабанов развелось очень много. Дикие свиньи портили посевы, поэтому крестьяне были очень рады прибытию охотников. Мы охотились два дня. В первый день я один настрелял 11 голов. Второй день был для меня менее удачным, и другим охотникам удалось меня догнать. Перед отъездом домой мы были в большом затруднении, не зная, что делать с убитой дичиной. Роздали часть кабанов командам разведчиков и постам пограничной стражи, но все же их оставалось еще некоторое количество, так как с собой за отсутствием средств перевозки мы могли взять лишь по два кабана на каждого охотника. 

Другой раз я был приглашен на охоту в имение Великого князя Николая Михайловича в Караязы. Там водились еще и олени, но их стрелять не разрешалось. Кроме того, добыча была ограничена ста кабанами. По достижении этой цифры охота должна была быть прекращена. 

Охотились мы два дня. В первый день было убито около 70 кабанов. Первый гай второго дня дал еще около 15. Оставалось нам еще 15 – 20 штук. Но второй гай оказался очень добычливым, и мы, двадцать охотников, настреляли 50 голов. Разрешенная цифра была перейдена в сильной степени, и заведующий охотой был этим чрезвычайно недоволен. Он опасался неудовольствия Великого князя, которому он должен был сообщить о результатах. За эту охоту я убил 9 кабанов и всех их привез в Тифлис. Все родные и знакомые получили большое количество кабанины. Получила два кабана и моя сотня. 

Кабаньи охоты мы устраивали и в меньших размерах, но они не могли дать, конечно, подобных результатов. Убивали трех-четырех кабанов, но и этим оставались довольны. 

При выездах на охоту в Елисаветпольскую губернию приходилось брать с собою патроны, снаряженные дробью.

Бывали случаи, когда намечалась охота на зимующих перепелов, но вместо них находили фазанов, зайцев и водяную дичь. Приходилось иметь в одном стволе мелкую, а в другом более крупную дробь. Случайно попадались и кабаны. На этот случай мы имели всегда в боковом кармане патроны с жакановскими пулями. 

Интересны также были охоты на перелетную водяную дичь, на стрепетов и дроф. На водяную лучше всего было ездить в Бакинскую губернию, а стрепетов и дроф можно было легко найти недалеко от Тифлиса. Много охотился я на горных курочек. Эта дичь отличалась, как и турачи, белым мясом и очень ценилась за столом. Но охота по ним по гористой местности была довольно трудная, пока не удавалось разбить стаю. Тогда уже можно было ходить с собакой и стрелять их из-под стойки. За пять лет моего пребывания на Кавказе до Великой войны я объехал почти все его районы и охотился по всякой дичи. 

В офрмлении статьи использваны картины Григория Гагарина "Тифлис" и "Привал охотников в Мингрелии"

Источник: П.Н. Шатилов. «Записки в двух томах». Издательство «Альтаир», Ростов-на-Дону. 2017 г. 

Издание осуществлено Фондом имени Священника Илии Попова.  Рукопись воспоминаний хранится в Бахметьевском архиве Колумбийского университета в Нью-Йорке, куда была передана автором в 1950 году.

 Материал подготовила Эва Гараева.