«Несомненно, что такой музей когда-нибудь, – 
и чем скорее, тем лучше, – организуется в России,
                                 и в нем собрание Алексея Александровича
займет первое место.
                             Я говорю об этом смело потому,
что могу засвидетельствовать
высказанное Алексеем Александровичем желание
принести когда-нибудь свое собрание в дар
                                        будущему музею или какому-либо другому
государственному или общественному учреждению.
Да сбудется реченное им».

Историк театра А.А. Ярцев.

(Запись в альбоме частного 
Литературно-театрального музея А.А. Бахрушина,

7 июля 1894 г.)

 Алексей Александрович Бахрушин – наследник уважаемой купеческой династии – родился в Москве в 1865 году. Его патриархальная семья следовала заветам деда Алексея Федоровича, в 1821 году переехавшего в Москву из Зарайска и основавшего здесь кожевенный завод: стремиться не к личному обогащению, а к пользе России, «помогать бедным, жить по правде».

С младых лет Алексей Бахрушин увлекался оперой и балетом. Его мать, Елена Михайловна, урожденная Постникова, была большой любительницей музыки и на все представления итальянской оперы абонировала ложу. В театр она часто брала с собой детей. «Благодаря этому отец чуть ли не с шестилетнего возраста был постоянным посетителем Большого театра, где перевидал и переслушал всех знаменитых итальянцев 70-80-х годов, гастролировавших в Москве […] Будучи по натуре человеком очень музыкальным, с почти абсолютным слухом, отец уже с детства пристрастился к музыке», – вспоминал его сын Юрий.

Алексея определили в частную гимназию Креймана на Петровке, в которой учились дети московской «купеческой аристократии». Заметив в нем способности, отец разрешил Алексею в свободное от учебы время заниматься игрой на арфе и пением. Не окончив гимназии, Алексей пошел работать на фабрику отца, но впоследствии всю жизнь сожалел, что не доучился. Он работал с раннего утра до пяти часов, а вечера проводил в театрах, сам участвовал в любительских постановках  Перловского кружка.

Своим наставником в деле собирательства Алексей Александрович считал кузена Алексея Петровича Бахрушина – библиофила, коллекционера древних рукописей и старопечатных книг, предметов декоративно-прикладного искусства. Обратимся к воспоминаниям сына Алексея Александровича – Юрия: «Алексей Петрович оказал огромное влияние на моего отца в начале его коллекционерства, давал ему советы, знакомил с интересными и полезными людьми». В доме Алексея Петровича дважды в месяц собирались замечательные гости – историки И.Е. Забелин, М.И. Семевский, П.И. Бартенев, В.К. Трутовский, литературовед П.А. Ефремов, нумизмат А.В. Орешников, этнограф Д.Н. Анучин, библиофилы А.И. Шувалов, К.М. Соловьев, Д.В. Ульянинский, коллекционер гравюр С.П. Виноградов, бывали у него писатели М.И. Пыляев и В.А. Гиляровский, художник А.М. Васнецов и многие другие. Беседы и коллекционерские интересы этого просвещенного круга захватили молодого Алексея Александровича, но русская старина его не привлекала. Он увлекся искусством Японии, затем стал собирать изображения Наполеона I.  А однажды поспорил со своим приятелем, кичившимся коллекцией театральных афиш и фотокарточек артистов, и заключил с ним пари, что в короткие сроки соберет гораздо более интересную театральную коллекцию. Так спор положил начало собирательской страсти, ставшей делом и смыслом всей жизни.

«Каждое воскресенье рано утром он ехал на Сухаревку и долго копался у тамошних грошовых антиквариев», – свидетельствовал его сын Юрий. Автографы артистов Алексей Александрович стал собирать после подаренного ему режиссером Малого театра А.М. Кондратьевым пакета с пустяковыми записками именитых актеров Федотова, Никулина, Самарина, Ленского. «Для меня это был клад!» – приводит слова отца Юрий Бахрушин.

Очень интересно воспоминание Юрия Алексеевича о том, как его отец торговался с антикварами: «Иногда отец усматривал что-либо для себя любопытное, тогда он вдруг начинал длительную и серьезную торговлю какой-либо совершенно ему ненужной вещи. Торговля обычно шла с азартом, но с перерывами, во время которых отец между прочим спрашивал цены и других вещей. В последнем перерыве он наконец совсем уже нехотя узнавал и цену заинтересовавшего его предмета. Торговец, весь поглощенный торговлей крупной вещи, наскоро называл цену и спешил продолжить интересовавшую его негоциацию. Тогда отец прерывал беседу, говорил, что торопится и зайдет завтра, а в компенсацию за занятое время пока что возьмет вот эту вещь, указывал на заинтересовавший его с самого начала предмет и без торга платил деньги».

Еще одно свидетельство Юрия Бахрушина относится к тому, как Алексей Александрович подталкивал людей к пополнению его коллекции. Когда он узнавал, что потенциальный жертвователь собирается посетить его музей, то заранее в одной из витрин размещал предметы из своей коллекции, связанные с гостем, причем никогда не показывал самого интересного и ценного. «Вот, к сожалению, все, что я имею о вас. Даже обидно, что такой крупный деятель театра, как вы, так слабо отражен в музее», –  говорил он гостю, подводя его к подготовленной витрине. «В посетителе заговаривало артистическое честолюбие, и вскоре от него поступал ценный и щедрый вклад».

В супруге Вере Васильевне, дочери миллионера-суконщика Василия Дмитриевича Носова, Алексей Александрович обрел единомышленника и помощника: она освоила переплетное дело, резьбу по дереву, тиснение на коже, научилась печатать на пишущей машинке и фотографировать. «Иная женщина в ее положении только бы и думала о тряпках да об удовольствиях, а моя жена помогала и поддерживала меня во всем. […] Никогда меня не упрекала за музейные траты, да и сама в музее работала», – поведал Бахрушин Великому князю Константину Константиновичу. Несмотря на миллионное состояние, семья жила скромно, на хозяйственные нужды была отведена определенная сумма, в которую хозяйка должна была уложиться. В Европу семейство Бахрушиных выезжало в первую очередь с целью пополнения коллекции и посещения выставок, а не ради отдыха и развлечения.

По субботам, когда Императорские театры не давали спектаклей, Бахрушины в своем доме в Замоскворечье на Лужнецкой улице (ныне ул. Бахрушина) принимали всех, знакомых и незнакомых, имевших отношение к искусству. Юрий Бахрушин вспоминал: «Начинались субботы часов в девять, затем гости расходились по музею или просто беседовали или спорили о чем-либо, часа в два ночи сервировался простой, домашний ужин, после которого зачастую устраивались импровизированные артистические выступления, писали и рисовали в домашнем альбоме. Разъезжались часов в пять утра». В доме Бахрушиных бывали Константин Станиславский, Федор Шаляпин, Леонид Собинов, Цезарь Кюи, Александр Бенуа, Константин Бальмонт, Владимир Гиляровский, Томаззо Сальвини, Маттиа Баттистини, Мария Ермолова, Гликерия Федотова, Мария Савина, Александра Яблочкина, Федор Корш, директор Большой парижской оперы Дени Рош и многие другие знаменитые люди искусства.

 «В своем собирательстве отец держался принципов: «Доброму вору все в пору» и «Все бери, а там после разберемся». […] Таким образом, возник богатейший отдел музыкальных инструментов, отдел композиторов, литературный отдел, собрание театральных биноклей, дамских вееров, этнографический отдел и так далее», – писал Юрий Бахрушин.

Алексей Александрович всегда, когда имел возможность, старался являться на панихиды театральных деятелей и, не откладывая дела на потом, заводил с наследниками разговор об архиве и ценных для истории вещах умершего. И хотя его супруга считала это бестактным, он был уверен в правильности своего поведения: «Я ведь не для себя прошу, а для музея. Покойник будет только мне благодарен, что я позабочусь о сохранении его памяти. А то ведь все прахом пойдет, в уборную или в печку». Благодаря этому убеждению, ему удалось спасти множество ценных реликвий.

Чего только не было в его коллекции! Театральный реквизит, сценические костюмы, афиши и программки, документы и фотокарточки артистов, гравюры, картины и скульптуры, книги и нотные партитуры, газетные рецензии, музыкальные инструменты, венецианские маски, зрительские трубки, веера, пуанты легендарных балерин, кукольные вертепы, итальянские марионетки, немецкие райки… Всего не перечислить.

С того момента, когда собрание Бахрушина стало вызывать интерес у публики, он завел специальный альбом, в котором посетители могли оставить свои впечатления. Первому он предложил сделать запись своему кузену и наставнику Алексею Петровичу Бахрушину. Это случилось 30 мая 1894 года. Театральной, литературной и художественной общественности коллекция впервые была показана в том же году 29 октября – этот день Бахрушин считал официальной датой открытия музея для публики.

В 1899 году в России отмечалось 150-летие основания русского театра. Торжества устраивались в Ярославле, на родине Ф.Г. Волкова – первого русского актера. Одной из важных составляющих празднеств была выставка об истории театра в России, на которой треть экспонатов происходила из собрания Бахрушина. Участие в этой выставке имело огромное значение для Алексея Александровича. «Росли коллекции музея, и одновременно росла его известность. Все больше и больше знакомых с отцом лиц стремились попасть в музей и осмотреть его».

В 1904 году кузен Алексей Петрович Бахрушин внезапно умер, не оставив завещания. После него осталась редчайшая библиотека и обширное собрание русской старины. «Его вдова передала всё его ценнейшее собрание Историческому музею. Там оно лежало долгие годы в ящиках, дожидаясь разборки. Наконец его стали разбирать и рассылать по отделам и другим музеям. Помню, как взволновало это обстоятельство моего отца. Собрание теряло свою ценность, свою физиономию. Именно с этого времени он стал принимать серьезные меры к передаче своего музея еще при своей жизни в целом и неразрозненном виде какому-либо государственному учреждению», – вспоминал Юрий Бахрушин.

Алексей Александрович предложил свою коллекцию московскому городскому самоуправлению, но чиновники запротестовали: «Мы с третьяковским и солдатёнковским собраниями достаточно горя хлебнули. А тут вы еще в вашим!» Куда бы он ни обращался, везде встречал отказ. «Отец был в отчаянии – огромное собрание, уже тогда стоившее сотни тысяч, предлагаемое бесплатно государственным учреждениям, оказывалось никому не нужным». Лишь в 1909 году коллекцией заинтересовалась Академия наук, возглавляемая Великим князем Константином Константиновичем Романовым. Во время переговоров коллекционер выдвинул обязательное условие – собрание должно остаться в Москве и быть бесплатным для публики. Знаменательное событие в жизни музея состоялось 25 ноября 1913 года – в этот день произошла официальная передача бесценной коллекции А.А. Бахрушина Российскому государству, в ведение Академии наук, а собиратель становился его пожизненным почетным попечителем. Император Николай II согласился дать Бахрушину личную аудиенцию и поблагодарил за щедрый дар.

Алексей Александрович энергично и увлеченно занимался не только коллекционированием, но и общественной работой. Он был гласным московской Городской думы, членом Всероссийского театрального общества и заведовал его бюро. Введенский народный дом под его руководством со временем превратился в серьезный театр. Он заседал в комитетах по сооружению памятников, был членом научных обществ, организовывал крупные тематические выставки, одной из которых была грандиозная экспозиция к юбилею Отечественной войны 1812 года, занявшая верхний этаж Исторического музея. Как его отец и дед, Алексей Александрович занимался благотворительностью. Сохранилось благодарственное письмо Великой княгини Елизаветы Федоровны А.А. Бахрушину, датированное 4 апреля 1914 г., в котором она писала о начатом ей сборе средств в пользу детских трудовых артелей и ночлежных домов: «От всего сердца благодарю Вас за Ваш громадный труд, который Вы посвятили на пользу дорогому моему сердцу делу спасения несчастных детей, радуюсь вместе с Вами успешными плодами его и надеюсь, что Господь Бог Вам даст силы и здоровья и в будущем помогать мне в этом добром деле».

После переворота 1917 года Бахрушины лишились своего состояния. Театральный музей в 1919 году был выведен из подчинения Академии наук и передан в ведение Народному комиссариату по просвещению. Основатель был назначен заведующим музеем своего имени, за что получал сорок три рубля жалованья.

Тяжелые послереволюционные годы, непрестанная борьба с представителями новой власти за сохранение музея не прошли для него бесследно. Алексей Александрович Бахрушин скончался под Москвой летом 1929 года в возрасте шестидесяти четырех лет – слишком рано для рода Бахрушиных: его отец  прожил девяносто три года, а дяди ушли из жизни в восемьдесят четыре и семьдесят пять лет.

Иллюстрации:

 Алексей Александрович и Вера Васильевна Бахрушины.

Залы выставки «Алексей Бахрушин. Взгляд в будущее».

Фотографии Эвы Гараевой.