Польша у меня в крови

(Интервью с Эдитой Пьехой)

— Эдита Станиславовна, благодаря обращению по «имени-отчеству», принятому у нас, все знают, как звали Вашего отца. А как звали Вашу маму?
— Фелиция. Мои родители — стопроцентные поляки: отец — Станислав Пьеха, шахтер родом из Верхней Силезии; мать — Фелиция Каролевска. Дедушка тоже был Станислав, бабушка — Мария. Это от нее у меня второе имя… Я родилась во Франции, куда родители перебрались в поисках заработка, в шахтерском поселке Нуаэль-су-Ланс в провинции Па-де-Кале, и меня назвали Эдит-Мари… По паспорту же я — Эдита.

— А как мама звала Вас в детстве?
— Эдю, Эдюхна!

— Что ж, это очень по-польски. Пани Эдита, Ваше детство пришлось на годы немецкой оккупации Франции. Помните ли Вы их?
— Да, немцы оккупировали Францию в 1940–1944 годах. Я не люблю вспоминать это время — голодное, тяжелое. Отец работал на шахте и умер от силикоза, когда мне было 4 года. Старший брат в 14 лет тоже пошел работать на шахту, мама подрабатывала, где придется. Были и бомбежки. «Мне не снились сказки, – снилась корка хлеба и большие бомбы, что летели с неба…»  

— Ленинградцам это, увы, хорошо знакомо. А как с учебой, с языком? Вы так прекрасно поете по-французски!  Я до сих пор помню Ваше исполнение песни «Mademoiselle de Paris» с ансамблем «Дружба» в Ленинграде.
— Во Франции я проучилась в школе только первые три года, так что мой французский — не идеальный. Потом мы вернулись в Польшу. У мамы уже был новый муж, мой отчим, отношения с которым у меня не заладились. Он хотел, чтобы я взяла его фамилию, а я отказалась и осталась Пьехой. Отчим требовал, чтобы я шла работать на фабрику, я же хотела стать учительницей. Моим ангелом-хранителем стала моя любимая учительница Станислава Кухальская, которая помогла выдержать натиск отчима и поддержала меня. После школы я поступила в Педагогический лицей. И окончила его с отличием!

— Кстати, о Вашей фамилии… Мне вспоминаются стихи поэта Виктора Круглова, прошедшего в войну всю Польшу и написавшему о ней книгу стихов «Не чужая земля». В одном из стихотворений, посвященном профессору Станиславу Лоренцу, спасавшему во время оккупации художественные памятники Варшавы и организовавшему их возрождение после войны, поэт пишет:
Ночью с куском штукатурки у сердца, Спрятав поглубже под плащ свой рисунок, Шел через город, минуя опасность, Польский столяр по имени Пьеха…
Этот Пьеха — не Ваш ли родственник?            
— Фамилия Пьеха очень распространена в Польше. Мне говорили, что она происходит от знаменитой княжеской фамилии Сапега. В 1947 году, когда мне было 10 лет и меня повезли на первое причастие в Валбжих, свидетельство об этом событии мне выдал архиепископ Сапега… И даже посмеялся при этом: «От Сапеги – Пьехе…»

— А как Вы оказались в Ленинграде?
— Я не выбирала свою судьбу. Наверное, так было запрограммировано на небе! Я просто мечтала удрать из дома, где обстановка становилась все тяжелее, и мне помог счастливый случай: узнала о конкурсе для желающих учиться в Советском Союзе и прошла все три тура отборочной комиссии.  Хоть я и не блистала эрудицией, мне все же поставили «хорошо», видимо, за артистичность – я даже спела комиссии, чтобы произвести впечатление.  «Доченька, ты не вернешься», — сказала мама, провожая меня.  Так и случилось — больше домой я не вернулась. Это было в 1955 году. Меня послали на учебу в Ленинград, и я оказалась на философском факультете ЛГУ, на отделении психологии.

— Это время я тоже хорошо помню: я приехал в Ленинград на учебу в 1954 году и поступил в ЛЭТИ им. В.И.Ульянова-Ленина. Это был веселый институт, в шутку его называли «Ленинградским эстрадно-танцевальным институтом с легким электротехническим уклоном». Процветала студенческая самодеятельность. Все пели и плясали…
—  А в университете тогда образовался хор студентов польского землячества, куда я и направила стопы. Руководил хором студент Консерватории Александр Броневицкий, который заметил мои вокальные данные. После первого же занятия он отозвал меня и сказал, что я хорошо пою и что нужно продолжать заниматься. Нот я не знала, но оказалось, что это не помеха. Постоянно тренируя свой слух, я сумела достичь многого. Вскоре образовался ансамбль «Дружба» под руководством Александра Броневицкого, где я была солисткой. Я пела и польские народные песни («Jedzie Karolinka do Gogolina…»), и многое другое. Дирижер Юзеф Шутко как-то сказал мне, что у меня от Бога поставленный голос и что, видимо, Господь поцеловал меня — быть мне артисткой… А ведь я мечтала стать учительницей в школе! Впрочем, я и теперь учительница, — учу людей своими песнями прекрасному и доброму.

— А с чего началось триумфальное шествие ансамбля «Дружба»?
— Первое публичное выступление нашего ансамбля состоялось в Консерватории в последний вечер уходящего 1955 года. Пели наскоро отрепетированную песню популярнейшего тогда композитора Владислава Шпильмана «Червоный автобус» (Владислав Шпильман – это герой современного фильма Романа Полянского «Пианист», которому удалось спастись после Варшавского восстания). Мы исполнили эту песню на бис четыре раза!
 
— Пани Эдита, песни ансамбля «Дружба» помнят до сих пор! В Интернете есть такой сайт YouTube — зеркало популярности того или иного исполнителя, той или иной песни. Любой  желающий может там выложить ролик с видеоклипом своей любимой песни. Так вот, в YouTube поклонники Вашего таланта поставили уже более ста видеоклипов с Вашими песнями, в том числе и «Червоный автобус»…
— Этот клип был снят в 1956 году кинорежиссером Ефимом Учителем. Клипов тогда в нашей стране вообще не делалось, «Червоный автобус»  стал первой заявкой. Он был очень органичным — все происходило как бы в городском автобусе, где я была кондуктором, а пассажирами — подпевающие мне студенты Консерватории, певшие тогда в ансамбле «Дружба».

— Ваше творческое содружество с Александром Броневицким, продолжавшееся 20 лет и превратившееся в  супружество, принесло немало шедевров — «песен на все времена». Самая знаменитая Ваша песня – это, пожалуй,  «Город детства». Какова ее история?
— В 1965 году я была в Париже и услышала звучавшую со всех сторон мелодию этой песенки (кажется, это была шотландская мелодия). Вернувшись домой, я обратилась к поэту Роберту Рождественскому с просьбой написать стихи на мелодию этой песни про город  моего детства, Нуаэль-су-Ланс, находящийся в 300 км от Парижа. Он написал прекрасные стихи, песня популярна и сегодня. Ее включил в свой репертуар мой внук, Стас, но он исполняет ее иначе, по-своему.

— Я слышал эту песню в YouTube. У Стаса красивый голос…
— Голос достался ему от отца – Пятраса, первого мужа моей дочери.

— Что же касается Вашего голоса, то мне запомнился заголовок статьи о Вас в польском журнале «Пшекруй»:  ГОЛОС, КОТОРЫЙ ДЕЙСТВУЕТ КАК ОПИУМ.
— Я тоже любила читать «Пшекруй»... У меня даже сохранились переплетенные комплекты этого журнала за много лет.

— Что Вы говорите! И у меня они есть… Я выписывал этот журнал  со студенческой скамьи, по нему учил язык. Для нашего поколения это было окно, вернее форточка, в свободный мир. Это был неповторимый журнал... Такой же неповторимый, как и Ваш голос.
—   . . .

— Следующий вопрос: в Вашем репертуаре  есть немало польских песен, в частности тех, которые исполняла Марыля Родович: «Славься, наш бал» и «Не устанем» на музыку Северина Краевского…  
— Я пела еще и "Малгошку". С Марылей меня связывает давняя дружба, мы с ней познакомились на Кубе еще в 1970 году. Она тогда только начинала свою песенную карьеру, выступала в каком-то удивительном цыганском платье и… босиком.

— А Ваши песни поются в Польше?
— Помнится, «мою» песню о маме («Мама родная…») исполнила по-польски Слава Пшибыльская. К слову, моя мама тоже очень любила петь, пела и в церковном хоре, и так, прекрасно играла на мандолине. Мы жили тогда в маленьком городке Богушов в Нижней Силезии. Сейчас там — могила моей матери и еще одной моей любимой подруги.

— Пани Эдита, Вы много ездите по свету, встречаетесь ли Вы с Полонией?
— Да, за плечами более тридцати турне по всему миру. Есть страны, где я бывала десятки раз, например, Германия. Пять раз была на Кубе, очень люблю эту страну. Почти в каждой стране, где я бывала, есть своя польская община. И на концертах из зала мне передают записочки, просят спеть что-нибудь по-польски. А в России я себя чувствую, можно сказать, послом польской песни, польской культуры. Польша у меня в крови!

— Есть ли у Вас талисман? Везет ли Вам в жизни?
— У меня есть маленький бумажный образок Матери Божьей Ченстоховской, который мне дали в детстве на первом причастии. Он повсюду ездит со мною, этот мой талисман. Я бы хотела когда-нибудь побывать в Ченстохове, встать на колени перед этим чудотворным образом и поблагодарить Матерь Божью за все, чего достигла в жизни. У меня много слушателей, люди меня любят, мои песни доходят до них. У меня есть дочь и двое внуков: Стас и Эрика, они живут отдельно. Сама я живу за городом, в местности, которая называется Северная Самарка. Там у меня небольшой дом и еще один домик для гостей. А также павильон, где я храню свои концертные платья и все, что связано со сценой и за столько лет стало мне дорогим и близким. Для прогулок есть участок леса, который мне предоставлен в пожизненное пользование. Со мной живут четыре собаки – обыкновенные дворняги, которых я подобрала и выходила. Не могу сказать, что я богата, но на жизнь мне хватает…

— Я хочу задать Вам серьезный вопрос о Ваших отношениях с Богом.
— Вы знаете, пан Анатоль, я верующая католичка, но в костел я не хожу. Был случай — я зашла в костел в Ковенском переулке и сразу оказалась в кругу прихожанок, а одна из женщин и говорит: "Дайте автограф!"  Я не сдержалась: "Как Вам не стыдно! Я пришла помолиться..." Повернулась и ушла, с тех пор больше не искушаю судьбу...
Я знаю, что Бог есть. И когда плохо, надо ему помолиться, а когда хорошо — поблагодарить. И перед сном я всегда молюсь. Я говорю Боженьке: "Спасибо, охраняй меня... Дай силы мне еще попеть. Людям это надо и мне тоже..."

— А  есть ли что-нибудь, о чем Вы жалеете? Что-нибудь такое, что Вам хотелось бы исправить?
— Не думаю, что я большая грешница… Впрочем, я жалею о том, что мы с Сан Санычем ( Александр Броневицкий, первый муж ) расстались. Теперь его уже нет, и я всегда с благодарностью вспоминаю все, что он для меня сделал.

— Последний вопрос: о чем Вы мечтаете?
— Сейчас я мечтаю только об одном: чтобы было здоровье. Я хочу быть здоровой настолько, насколько имею на это право…

— Именно этого я и хочу Вам пожелать, дорогая Эдита Станиславовна! Большое спасибо за беседу.

10.04.2012
С Эдитой Пьехой разговаривал Анатолий Нехай