Рышард Горовиц – один из самых известных в мире фотохудожников – в этом году отмечает восьмидесятилетие.

Он родился в Кракове 5 мая 1939 года в семье финансового служащего. Через несколько месяцев германские войска вторглись на территорию Польши, и вскоре нацисты переселили его родных в гетто в районе Подгуже, а позднее отправили в концентрационные  лагеря. В 1944 году пятилетний мальчик был разлучен с отцом, высланным в Маутхаузен, и оказался один в Освенциме. На его руке был вытатуирован номер: B–14438. Малыша прятал в бараке для инфекционных больных краковский друг отца. Группе детей чудом удалось избежать смерти. «Освобождение членов моей семьи происходило в разные дни. Мое случилось 27 января 1945 года, и я помню этот день достаточно хорошо. Последние оставшиеся в лагере немцы согнали толпу детей в одно место, собираясь нас расстрелять. Неожиданно на мотоцикле приехал какой-то офицер и в замешательстве успел крикнуть, что вот-вот придут русские. Немцы собрались в страшной спешке, сели в грузовики и уехали», – рассказывает Горовиц.Он один из маленьких узников, выживших в Освенциме.

Своим спасением Рышард и его родственники обязаны не только счастливому стечению обстоятельств, но и нескольким людям, в том числе Оскару Шиндлеру. В лагерном аду уцелели родители Рышарда, его старшая сестра, дедушка и бабушка по отцовской линии. Погибли родители матери –  супруги Рознеры – и ее сестра. «Папа вспоминал, что я вернулся домой изголодавшимся и полудиким ребенком со вздутым животом и затравленным взглядом. Я залезал под кровать с недоеденным куском хлеба, стараясь его спрятать». Родители – Давид и Регина Горовиц – делали все, чтобы скрасить детям послевоенные годы. «Много лет спустя я понял, что только благодаря безмерной любви моей мамы и неиссякаемой предприимчивости отца, которые делали для нас все возможное, чтобы компенсировать военные годы, у меня были кабаносы на второй завтрак, фотографии, на которых я снят верхом на пони, патефоны и другие замечательные вещи. […] Я забыл о страшном прошлом и избавился от мысли, что пережитый мною кошмар является нормой. Постепенно освободился я и от лагерных привычек».

Старшим товарищем и партнером его детских игр был Роман Полянский. «Среди других детей Ромек выделялся задиристостью, неистовой драчливостью, словно фамилия, которую он носил во время оккупации – Вильк – повлияла на его характер. Но со мной он был дружелюбным и терпеливым наставником, инициатором совместных игр, почти братом». Их дружба выдержала испытание временем.

В детстве Рышард любил заглядывать в букинистический магазин Таффета в центре города. «Букинист дружил с нашей семьей, охотно принимал меня и разрешал шарить по полкам, с которых я с восторгом сперва вытаскивал довоенные издания приключенческих романов, а несколько лет спустя – книги об искусстве с вожделенными репродукциями». Книги, одолженные у господина Таффета, повлияли на развитие его воображения.

Довольно рано у Рышарда проявились художественные способности и возникло желание посвятить себя искусству. Родители поддерживали его в этом стремлении. «Мне было, наверное, лет десять, когда отец подарил мне первый фотоаппарат. Это была «лейка» тридцатых годов. […] Я никогда с ней не расставался. […] На большинстве моих юношеских фотографий – Краков. […] Я фотографировал сказочные городские виды, «заговоренные дрожки», придуманные Галчинским, монахинь на засыпанной снегом Рыночной площади, фантастические готические и барочные архитектурные элементы – весь этот магический галицийский меланж». Так началось его увлечение фотографией.

После окончания начальной школы он поступил в художественный лицей, где его наставниками были выдающиеся преподаватели Адам Хофман и Влодзимеж Ходыс. «Многие воспитанники вспоминают нашу школу, как оазис свободы и творчества. И я с первого дня почувствовал себя в ней, как дома. В лицее я познакомился с необыкновенными людьми, настоящими художниками, с некоторыми из них дружеские отношения сохранились на всю жизнь». О великих мастерах современности, творчество которых не входило в учебную программу, – Пикассо, Кокошке, Шагале, Малевиче, Матиссе, Клее – ученики узнали от профессора Ходыса. С Адамом Хофманом Горовиц переписывался до самой кончины учителя.

В середине пятидесятых жизнь в ПНР стала меняться к лучшему. «Почти ежедневно открывались выставки, происходили интересные премьеры в краковских театрах, выходили новые книги. Несмотря на закрытые границы и ограниченный доступ к западной культуре в то время мы считали себя европейцами, читая Камю и Кафку, смотря спектакли театра Кантора и лучшее итальянское, французское и британское кино. Мы увлеченно читали поэзию и ходили на встречи с молодыми авторами…»

Горовиц был одним из первых завсегдатаев легендарного артистического «Подвала под баранами». Он жил в доме на Рыночной площади в пятидесяти шагах от Дворца под баранами. Подвал стал любимым местом его юности. […] В «Подвале» выступали его друзья – выдающиеся джазмены Кшиштоф Комеда, Ян Пташин Врублевский, Войцех Кароляк, Анджей Тшасковский. Джаз по сей день остается его страстью.

В 1957 году Горовиц поступил в Краковскую академию художеств, но проучился в ней недолго. «В какой-то момент я стал осознавать, что мне предназначено утратить этот мой краковский рай. Такие были времена. Если человек хотел достичь чего-то большего в жизни, ему следовало задуматься о перспективе отъезда из Польши» […]1 марта 1959 года после долгой бюрократической волокиты Рышард Горовиц покинул ПНР. Его целью была учеба в США. Ему удалось получить стипендию и стать студентом Института Пратта, где он изучал графику. Но все свободное время Рышард проводил в джазовых клубах в Гринвич-Виллидж,  где слушал музыку легенд джаза – Луи Армстронга, Эллы Фицджеральд, Билла Эванса, Телониуса Монка, Диззи Гиллеспи… Фотографии многих музыкантов, сделанные им в то время, вошли в фотоальбом «Весь этот джаз», увидевший свет в 2012 году и ставший сенсацией. «Без сомнения, джаз давал мне силы жить в те трудные для меня годы после приезда в Америку, до тех пор, пока я не создал здесь свой мир. Кроме искусства, музыка была единственным, что осталось со мной в эмиграции. Джаз объединял то, в чем я вырос, с будущим».[…]

Первое время его покровителями в Нью-Йорке были художники Илья и Реся Шор. Они познакомили его с людьми своего круга и помогли завязать контакты.

Некоторое время спустя Горовицу также удалось стать учеником Алексея Бродовича, русского эмигранта, на протяжении четверти века  определявшего художественную политику влиятельного журнала «Харперс базар». Среди его учеников были ныне уже легендарные фотомастера: Брассай, Анри Картье-Брессон, Арт Кейн, Ирвин Пенн, Диана Арбус, Ричард Аведон. Несмотря на большую разницу в возрасте Горовиц общался с Бродовичем до самой его смерти. «Мы подружились, вероятно, потому что у нас были похожие судьбы. Двадцатилетним молодым человеком он покинул Россию, понимая, что может уже никогда не вернуться на родину, где остались все его близкие. Предполагаю, что Алексей мог видеть во мне себя».

В Институте Пратта Горовиц понял, что не сможет работать в стиле абстрактного экспрессионизма, доминировавшего в американском искусстве. «Я уже тогда понимал, что у меня нет шансов пробиться со своим искусством в нью-йоркском художественном мире,  контролируемом галеристами, чье мнение принималось публикой безоговорочно. […] Когда занятие фотографией, помимо удовольствия, начало приносить мне доход, я решил, что именно с ней будет связано мое будущее». В первые годы эмиграции он в качестве ассистента сотрудничал с известными фотографами – Арнольдом Ньюманом, Ричардом Аведоном, Джерри Шацбергом. По окончании университета Горовиц стал работать на канале «Си-Би-Эс», был ассистентом и дизайнером в нью-йоркских рекламных агентствах, и в итоге стал креативным директором «Грэй Эдвертайзинг».

Через  восемь лет после приезда в Америку – в ноябре 1967 года – Горовиц открыл собственную студию на Пятой Аллее.. В последующие сорок лет он сотрудничал со многими агентствами и известными компаниями». В его портфолио плакаты, театральные и фестивальные афиши, но главным для него всегда было собственное творчество.

В 1974 году Горовиц женился на Анне Богуш, в детстве эмигрировавшей с семьей из ПНР в Венесуэлу. Она изучала архитектуру в Институте Пратта, позднее работала в ООН над разработкой урбанистических проектов в странах третьего мира. «Нам до сих пор есть, о чем разговаривать, нас объединяют общие темы, мы любим смеяться. Если в каких-то вопросах мы и расходимся, то я иду на компромисс – только ради Ани я всегда на это готов. […] Она и сейчас остается той  девушкой, в которую я влюбился, и всегда лучезарно улыбается мне, как в тот первый раз, когда я сказал ей: «Привет, Аня», –  написал Горовиц спустя сорок лет после женитьбы.

Задолго до всеобщего увлечения компьютерным дизайном он стал использовать спецэффекты в создании изображений. Но в основе его творчества лежит благоговейное отношение к классике, впитанное еще в краковском художественном лицее. «Творчество не может возникнуть из ничего: каждая фотография, картина или фильм – это сумма находок предыдущих поколений художников. Меня до сих пор вдохновляют произведения, которые я впервые увидел на репродукциях, к примеру, поразительный «Мертвый Христос» Мантеньи, вернувшийся ко мне в проекте плаката к опере «Дон Карлос»… […] Недостижимыми кумирами были для меня Караваджо и Рембрандт».

Его стиль узнаваем, но каждый раз он не перестает удивлять нас своим видением и преображением реальности. Вот, что говорит об этом сам мэтр: «Я довольно рано понял, что мой стиль художественного видения – анекдотический, базирующийся на неочевидных, частенько забавных ассоциациях, создании целого из фрагментов, происходящих совершенно из разных историй – не всегда понимается зрителями так, как я задумываю». Горовицу кажется точным определение критика Гэда Борела, назвавшего его «галицийским сюрреалистом».

Плакат, посвященный восстанию в Варшавском гетто

Горовиц - лауреат многочисленных премий в области искусства. Он был неоднократно награжден золотой медалью нью-йоркского клуба арт-директоров, отмечен государственными наградами Республики Польша – в 2008 получил золотую медаль «Gloria Artis», шесть лет спустя – Командорский крест со звездой. Горовиц удостоен звания почетного гражданина города Кракова, является почетным профессором Варшавской и Вроцлавской Академий художеств.

В 2014 году вышла в свет автобиографическая книга Горовица «Невероятная жизнь. Воспоминания фотокомпозитора» (глава из которой публикуется в этом номере «Дома Польского» – Ред.)

В 2001 году власти Кракова пригласили Рышарда Горовица сделать коллективный фотопортрет жителей города на пороге третьего тысячелетия, один из отпечатков которого был преподнесен Папе Иоанну Павлу Второму.

К своему нынешнему юбилею Горовиц  подготовил фотопроект, также посвященный родному городу. Выставка, состоящая из  пятнадцати фотографий, была показана в Кракове в конце 2018 - начале 2019 годов.

«Когда меня спрашивают, чем я занимаюсь, я с удовольствием называю себя фотокомпозитором, потому что для меня визуальное искусство, которым является фотография, нематериально, так же, как и музыка. Я стараюсь соединять цветовые сочетания и свет, как звуки импровизируемой мелодии, создаю бесшовные фотокомпозиции из изображений, так же, как джазовый импровизатор соединяет звуки в музыкальной гармонии».

                        Осень

Переход

Фотография Константина Маслова

Текст статьи дается в сокращении