О Теофиле Квятковском

В эксфрасисе Теофиля Готье под названием «Нереиды», вошедшем во второе издание поэтического сборника «Эмали и камеи» («Émaux et camées», 1853), описывается акварель Теофиля Квятковского, польского художника, связавшего свою жизнь с Францией.

Приведу фрагмент этого стихотворения в замечательном переводе Николая Гумилева: 

Средь белых пен, что переливно
С лазурной мантией слиты,
В букет соединились дивно
Три нимфы, горьких бездн цветы.

Они – три лилии. От зыби
Волнуется поверхность вся,
В своем причудливом изгибе
Их погружая и взнося.

И в косы, там, где виден редкий
Петуший коготь, ветвь маслин,
Они запрятали, кокетки,
Кораллы и траву глубин.

И устрица для белой шеи
Дала им жемчуга свои,
Но там блестят еще светлее
Воды стекающей струи.

Вплоть до бедра, что взял рукою
Тритон во власти жадных грез,
Горят, омыты синевою,
В зеленом золоте волос.

А дальше видеть вы могли бы
Как будто трепетный излом,
Хвост полудевы, полурыбы
Оканчивается хвостом.

Главным источником поэтического вдохновения для Готье были произведения изобразительного искусства. Акварель «Les Sirènes», известная также под названием «Les Néréides», представленная Теофилем Квятковским на парижском Салоне в 1846 году, так понравилась известному поэту и арт-критику, что он заказал художнику ее копию.

В наше время имя Теофиля Квятковского известно лишь узкому кругу коллекционеров, немногим искусствоведам и музыковедам, занимающимся творчеством Фридерика Шопена, – художник входил в его парижский круг общения и создал целый ряд портретов композитора. 

Теофиль Антоний Якса Квятковский родился в 1809 году в Пултуске в состоятельной шляхетской семье, владевшей винокуренным заводом и пивоварней. Его прадед, происходивший из рода герба Гриф, занимал придворную должность черниговского чашника. Семейные традиции и предания, народные легенды и обычаи, усвоенные в родительском доме, впоследствии питали творчество Теофиля Квятковского.

Художественные способности впервые проявились у мальчика во время учебы в бенедиктинской воеводской школе. В 1825 году в возрасте шестнадцати лет юноша поступил на отделение изящных искусств Варшавского университета. Его наставниками стали выдающиеся художники Антоний Бланк-Бялецкий и Антоний Бродовский. Помимо обучения в университете он дополнительно посещал варшавский Педагогический институт, желая получить профессию учителя.

В ноябре 1830 года на территории Царства Польского вспыхнуло восстание против российской власти. Об учебе пришлось забыть. Квятковский вступил в 4-й Полк линейной пехоты («четвертаки») и в звании подпоручика принял участие в сражениях при Ольшинке-Гроховской, Дембе-Вельким и под  Остроленкой.

После подавления восстания осенью 1831 года в числе тысяч других поляков Квятковский уехал во Францию. Там же оказался и его брат Винцентий, участвовавший в восстании в звании подпоручика 8-го Полка линейной пехоты. По указу царя Николая I оба были признаны эмигрантами, лишены права на амнистию, а их имущество конфисковано. Сначала Теофиль находился в лагере для беженцев в Авиньоне, но в конце 1832 года перебрался в Париж, где продолжил обучение благодаря благотворительной помощи. В столице Франции Теофиль Квятковский набирался опыта в мастерских известных художников, копировал произведения старых мастеров в Лувре.

Квятковский быстро вошел в круг интеллектуальной и творческой элиты, опекаемой князем Адамом Ежи Чарторыским, в 1833 году возглавившим польскую эмиграцию. «Отель Ламбер» («Hôtel Lambert») –  особняк на острове Сен-Луи в центре Парижа,  – приобретенный князем и его супругой в 1843 году, стал «посольством несуществующего государства», местом встреч и общения Полонии.

Некогда Адам Чарторыский был другом и советником российского императора Александра I. Его брат Николай I приговорил князя к смертной казни за участие в Ноябрьском восстании и подписание акта детронизации императора.  Князь был убежден, что «польское дело жило […] и будет жить» и видел будущее Польши в форме конституционной монархии. Во Франции Адам Чарторыский занимался не только политической, дипломатической, но и благотворительной деятельностью, хотя значительная часть его состояния была конфискована царским правительством. Благодаря усилиям возглавляемой им консервативной партии в Париже появилось польское Историческое общество, собравшее богатую библиотеку, коллекции гравюр и национальных меморий, а также ряд других образовательных, научных и  попечительских учреждений. Супруга князя Анна Чарторыская, урожденная Сапега, основала Благотворительное общество польских дам, а в своей резиденции «Отель Ламбер» открыла для дочерей эмигрантов Институт польских девиц, по окончании которого они могли работать гувернантками.  Историк Владислав Грабеньский писал: «В основу научной, публицистической, филантропической и научной деятельности была положена мысль о необходимости беречь общественные силы, которым угрожало истощение на чужбине, и дать образование молодому поколению, чтобы оно могло принести пользу отечеству. […] Зажиточные люди из всех польских земель поддерживали отношения с центром консервативной партии, «Hôtel Lambert», они не жалели денег на дипломатические хлопоты Чарторыского, а также на научные учреждения и благотворительные заведения, находившиеся под его личным попечением».  Среди тех, кого поддерживал Чарторыский, был и Теофиль Квятковский. Художник портретировал членов семьи князя.  

Став членом Польского политехнического общества, действовавшего в Париже с марта 1835 по январь 1837 года, Квятковский познакомился с одним из его патронов –  Фридериком Шопеном, с которым его связала многолетняя дружба. Художник стал частым гостем в доме Шопена, был одним из первых слушателей его новых сочинений, писал портреты композитора в домашней обстановке. Сохранился посвященный Квятковскому автограф Шопена с нотной записью песни «Весна».

Благодаря встречам в резиденции княжеской четы Чарторыских Квятковский приобрел широкий круг знакомств. Здесь он познакомился и с Адамом Мицкевичем. Старшая дочь поэта Мария Горецкая вспоминала: «Моего отца он хорошо знал, был с ним в дружеских отношениях и часто у нас бывал, особенно в последний период жизни отца в «Арсенале». Он был другом Шопена, частым гостем княгини Марцелины Чарторыской […] Мой отец ценил его работы и наслаждался его обществом» [здесь и далее перевод Э. Гараевой].

 Литературовед Генрик Бигеляйзен писал о Квятковском: «Это была натура страстная и многогранная. Живописец, он обладал незаурядным чувством юмора и талантом рассказчика. Шопен черпал вдохновение для своих сочинений из напетых им мазовецких народных мотивов, а Мицкевич любил слушать его истории».

Ежегодно князь Адам Чарторыский устраивал в своей резиденции костюмированные благотворительные балы. Один из тех легендарных приемов Квятковский увековечил в серии произведений, которые ныне находятся в собраниях нескольких польских музеев и Польской библиотеки в Париже. «Полонез Шопена – Бал в отеле Ламбер» в разных вариантах стал самым известным творением художника. На законченном полотне большого размера (61,5 х 125,7 см), хранящемся в Национальном музее в Познани, представлено общество, слушающее Шопена, который исполняет полонез аs-dur. Среди изображенных, помимо анонимных участников бала, княжеская чета и члены ее семьи в шляхетских костюмах, Жорж Санд, Марцелина Чарторыская (ученица Шопена) и сам Теофиль Квятковский. Полонез as-dur, op. 53, названный «Героическим», являющийся частью триптиха (в который входит полонез fis-moll, op. 44 и полонез-фантазия, op. 61), – это, как написал Ярослав Ивашкевич, «изображение пышного шествия, старинного польского танца […] танца, прерванного налетом конницы, знаменитыми октавами в басу, которые составляют кульминационный пункт этого подлинно живописного произведения», в котором выражено «минувшее величие старой Польши и ее трагическая судьба» [перевод Р. Кашер]. Послушаем это произведение в исполнении молодого польского пианиста Анджея Верчиньского: https://www.youtube.com/watch?v=F5Z8JlGFtkM

Теофиль Квятковский был в числе тех, кто находился у постели умирающего композитора 17 октября 1849 года. Впоследствии художник создал цикл картин, рисунков и акварелей под общим названием «Шопен на смертном одре».

С 1852 года сердечная дружба связывала Квятковского еще с одним представителем польской эмиграции поэтом и скульптором Теофилем Ленартовичем, который разделял его боль и тоску по утраченному Отечеству. Сохранилась их переписка.

С начала 1840-х годов Квятковский начал путешествовать по югу Франции. Итогом этих поездок стали пейзажи с изображением прованских городков и средиземноморских портов, идиллические жанровые сценки.

Художника увлекала античная мифология, что  сближало его с литератором и авторитетным критиком Теофилем Готье. Цикл фантастических произведений «Сирены и нереиды» удостоился лестных рецензий в прессе, а одна из акварелей, как я уже писала, получила поэтическое отражение.

В 1855 году Квятковский познакомился с Марией Каролиной Жордан, которая спустя четыре года стала его женой. После рождения сына, названного в честь отца художника Казимиром, начался новый период в жизни Квятковского. Он переехал в старинный Аваллон, родной город супруги. Отныне его жизнь проходила в Бургундии и Париже, где он продолжал работать в ателье, писать портреты на заказ. Для бургундского периода его творчества характерны пейзажи долины реки Кузэн, натюрморты, сельские мотивы, изображения домашних животных. С возрастом он все чаще обращался к теме польского восстания и аллегорическим сюжетам, связанным с родными традициями и обычаями, по памяти воспроизводя польские танцы, хороводы и шествия.

Художник продолжал работать до последних дней жизни. Он скончался в 1891 году в своем доме в Аваллоне.

 Приведу цитату из посмертной статьи, опубликованной в журнале «Tygodnik Illustrowany»: «Это была одна из тех личностей, которые уже исчезают с нашего горизонта […] Горячее сердце, верующая душа, страстно увлеченный всем великим, добрым и прекрасным, наделенный мощным воображением, несмотря на преклонный возраст отличавшийся юношеской витальностью и галантностью в отношении с дамами. Квятковский очень любил общество. Достаточно было в его присутствии заиграть Шопена, чтобы разбудить в нем целый поток воспоминаний о той великолепной эпохе Адама, Юлиуша, Зыгмунта, Фридерика. Он так любил о ней рассказывать, делясь со слушателями подробностями жизни бессмертных творцов».

 Иллюстрации:

1. Портрет Теофиля Квятковского. Гравировал А. Зайковский.

2. Князь Адам Ежи Чарторыский. Фотоателье Надара. 1861.

3. Теофиль Квятковский. «Полонез Шопена – Бал в Отеле Ламбер». 1859. Национальный музей в Познани.

4 Теофиль Квятковский. «Последние мгновения жизни Фридерика Шопена». 1849. Музей Фридерика Шопена в Варшаве.

5. Теофиль Квятковский. Одна из работ из цикла «Сирены и нереиды». 1845. Музей Чарторыских в Кракове.

6. Теофиль Квятковский. «Пейзаж в Авиньоне». 1850. Национальный музей в Кракове.