Как вспоминает Зофия, Зигмунт во второй раз приехал из США в 1936 году. Он пробыл недолго, это был период интенсивной подготовки к перелету из Москвы в США через Северный полюс.
Идея о новаторском полете из Москвы в США через Северный полюс приадлежала Зигмунту и уже воплощалась в жизнь. Его вызвали в Кремль. Там он заявил, что в результате исследований и размышлений, бесед со специалистами авиационной техники, исследователями Арктики, метеорологами - такой полет возможен. Он выбрал одномоторный самолет РД (АНТ-25-2) конструкции А. Туполева . Вместе с Левоневским на нем должны были лететь Г. Байдуков (второй пилот) и В. Левченко (штурман). Дата старта была назначена на 3 августа 1935 года.
На борт самолета погрузили почту. Конверты и открытки были украшены почтовыми марками из серии «Герои» с портретом Левоневского. На марке отпечатан памятный штамп: «Перелет Москва - Сан-Франциско через Северный полюс» и оттиск нового номинала «1 Р» (т.е. один рубль).
Взлетели. Заправленный горючим самолет АНТ-25 набирал высоту, направляясь на север. Полет проходил нормально, но над Кольским полуостровом внимание летчиков привлекла утечка масла на левом крыле. Утечка увеличивалась, масло появилось также на стекле кабины, препятствуя обзору, а от разогревшегося двигателя в кабину стал проникать удушливый дым. По приказу Левоневского самолет развернулся и приземлился с большим запасом топлива на аэродроме под Ленинградом.
Неудача. Экипаж был вызван в Кремль. Затея, получившая широкую международную огласку, закончилась серьезной неудачей для советской авиации.
Левоневский был мрачен, подавлен, взволнован, но держал себя в руках.. На вопрос Сталина: «Что будем делать дальше? Как вы думаете, товарищ Левоневский?» Зигмунт ответил, что, по его мнению, на одномоторном планере пролететь над полюсом невозможно, а что касается АНТ-25, то это - плохая машина. Он даже обвинил конструктора во вредительстве. Туполеву стало плохо. В дальнейшем встреча проходила спокойно. Байдуков заявил, что АНТ-25 - хорошая машина, и после анализа причин неудачи и ряда нововведений попытку можно будет успешно повторить. Было решено, что Левоневский и Левченко поедут в США, чтобы изучить тамошнюю авиационную технику и, возможно, купят там многомоторный самолет, а Байдуков займется АНТ-25.
Так возникло две концепции повторной попытки перелета через полюс: на одномоторной и многомоторной машине. Самолетом АНТ-25 заинтересовался и отличный летчик-испытатель Валерий Чкалов. Он сделал дружественный шаг в сторону Левоневского - предложил ему , как автору идеи перелета через полюс,взять на себя командование. Третьим членом экипажа был бы Байдуков. Левоневский отказался, настаивая на своей концепции. В это время в Москве уже испытывался четырехмоторный самолет ДБ-A (дальний бомбардировщик) конструкции Болховитинова который собрал в своем конструкторском бюро группу молодых и талантливых инженеров. Это был качественно новый самолет. Он имел большие габариты: размах крыла 40 м, площадь 230 кв.м.. Покрытие представляло собой профилированный алюминиевый лист, а ряд решений уменьшал массу машины, большое внимание уделялось увеличению дальности и высоты полета Конструкторы стремились к тому, чтобы машина пролетала 7,5 – 8 тыс. км с двумя тоннами груза. В результате испытаний выяснилось, что самолет может пролететь без посадки 7 тыс. км со скоростью 200 – 220 км/ч на высоте 6000 метров.
Левоневский подобрал экипаж: второй пилот - Николай Кастанаев, штурман - Виктор Левченко, механики - Григорий Побежимов и Николай Годовников, радист - Николай Галковский.
21 мая 1937 года самолет Водопьянова в сопровождении еще трех машин приземлился на «шапке Земли» — Северном полюсе. Была высажена экспедиция первой полярной станции с оборудованием и припасами. В задачи станции входило наблюдение за погодой, прогнозы погоды, радиосвязь с самолетами и навигационными службами.
Удачно завершилась и работа по усовершенствованию одномоторного самолета АНТ-25. 18 июня 1937 года он взлетел в Москве с Чкаловым и его экипажем и через Северный полюс 20 июня достиг Портленда, США, А Михаил Громов на такой же машине в трансполярном перелете со 2 по 4 июля приземлился со своим экипажем в Сан-Хасинто недалеко от Лос-Анджелеса.
Старт машины Левоневского был намечен на 12 августа в 18:15 и состоялся вовремя. Посадка была запланирована в Фэрбенксе, США. Оглушительный рев двигателей уменьшался по мере удаления машины, пока пятнышко самолета не исчезло с горизонта и па Щелковском аэродроме не воцарилась тишина.
Во время трудного взлета (большой общий вес машины из-за запаса топлива для четырех двигателей) и на первом этапе полета за штурвалом самолета сидел Кастанаев, зная машину «изнутри». Полет проходил нормально. С борта Н-209 были отправлены сообщения: «Высота 2600 м. Три часа летим ночью, Левоневский и Кастанаев ведут самолет по приборам, все в порядке». А после полуночи 13 августа по московскому времени: «мы в Баренцевом море». В. 5:43 самолет достиг высоты 6000 метров, экипаж надел кислородные маски. В. 13:40: «Мы достигли полюса. Высота — 6000 м. Температура — 35 градусов С. Все нормально». Однако в 14:32 с борта Н-209 пришло ссообщение, что отказал правый крайний двигатель, и высота полета самолета снизилась до 4600 м, при большой облачности.
Самолет израсходовал менее тонны топлива и мог продолжить полет на трех двигателях. Однако регулярная радиосвязь прекратилась. В 15:58 на радиостанцию на мысе Шмидта поступило загадочное сообщение: «Как вы меня слышите? Подождите…» С этого момента общение с экипажем прекратилось. А на аэродроме Фэрбенкса Левоневского напрасно ждали толпы людей.
На огромной территории Арктики были начаты энергичные поиски, в которых приняли участие коллеги Левоневского, американские и канадские самолеты и даже австралийский авиатор Викинс, который до конца операции искал пропавших авиаторов. .
Всех наэлектризовадо таинственное слово «подождите», за которым последовала тишина.
После девяти месяцев энергичных действий правительство СССР приняло решение прекратить поиски, объявить экипаж Н-209 погибшим и позаботиться о семьях летчиков.
Новости о трагедии Н-209 и гибели Зигмунта пришли и в Варшаву. Это был невыносимый удар для матери - пожилой, немощной женщины. Паралич снова затронул ее и приковал к постели до самой смерти.
Посол СССР в Варшаве лично выразил сочувствие Теофиле Левоневской и всей семье и спросил, чем может помочь, а также что решением его правительства назначена специальная пенсия в размере 900 польских злотых которая будет выплачиваться раз в квартал. «Моя мама была растрогана, она вначале не хотела принимать пенсию», — сказала пани Зофия.
Когда нацистская Германия вторглась в Польшу в 1939 году, положение семьи Левоневских-Корнацких резко ухудшилось Муж Зофьи - польский военный капитан, тоже летчик, участвовал в сентябрьской кампании, и слух о нем пропал.. Еще не было известно, что он был интернирован в Румынии.
В ноябре 1939 года во время ликвидации посольства СССР в квартире Левоневских появился мужчина с чемоданчиком. По словам Зофьи, мужчина спросил, нет ли в квартире посторонних. Потом поставил чемодан на стол, открыл его и попросил запереть дверь изнутри. «Ситуация как в кино, - рассказывала пани Зофия, - в чемодане были деньги, польские злотые и немецкие рейхсмарки. В польской валюте было 200 000 злотых. Гость сказал, что он из советского посольства и принес госпоже Теофиле единовременное выходное пособие, поскольку первая выплата пенсии будет невозможна по объективным причинам. Он посоветовал потратить деньги на покупку недвижимости, потому что обстановка военная, и деньги обесцениваются. Он предложил свою помощь и машину в мое распоряжение». Совет был принят, и после нескольких дней поисков в Константине под Варшавой была куплена деревянная вилла, приспособленная для круглогодичного проживания. Оно получила название «Зыгмусин» в память о трагически погибшем летчике. В ней стала жить вся семья Зигмунта. Вилла стоит там и по сей день, на улице Матейко.
Среди своих товарищей-летчиков и людей, связанных с авиацией, Зигмунт считался выдающимся человеком с незаурядными интеллектуальными и моральными качествами, большим трудолюбием и честолюбием, отягощенным, днако. невезением.
Чкалов говорил о нем: «Он был отличным летчиком. Его идея, а не моя, была в том, чтобы перелететь через Северный полюс. Он умер, не достигнув своей цели. Мы называли его в нашей среде невезучим, и он знал это. Небо укрощают смелые и упрямые. И именно таким был Зигмунт».
Баедуков вспоминал: «Он был человеком строгим, замкнутым, требовательным, иногда суровым. Он не пил. Его не интересовали женщины. Он был создан для великих дел и ничто не могло вернуть его с однажды избранного пути».
В том же духе отзывался о Зигмунте его ученик, а затем и сердечный друг Анатолий Ляпидевский. Это мнение, разделялось всеми представителями авиационного сообщества.

Помимо этого, имена Зигмунта и Юзефа были окружены легендой. и они были связаны с различными необычными обстоятельствами. Жизненные пути братьев то сближались, то удалялись. В 1923 году, ничего не зная о себе, они одновременно избрали своей страстью и профессией авиацию. В 1933 году Юзеф был бы рад встрече с братом, но этого не произошло. Они оба умерли смертью летчика почти в одном возрасте.

Источник «Польские ведомости», Краснодар, 2017 №4 (56)