Улавливая дух текста

Существует огромное число высказываний о том, что такое хороший перевод, сформулированных в виде правил, принципов и даже заповедей или просто в форме афоризмов, подчас противоречащих друг другу (а иногда и реальной переводческой практике). Со многими из этих суждений трудно не согласиться, однако трудно и не заметить того, что, сформулированные максимально обобщенно, эти афоризмы, как правило, не дают конкретного ответа на поставленный вопрос.
Возьмем фрагмент одного замечательного высказывания переводчика Роза Швартца: «Хороший перевод улавливает дух текста, при этом не следуя за ним, как прикованный цепями раб. Он передает энергетику, текстуру, голос оригинала и отражает их в переводе, призывая на помощь все ресурсы родного языка. Хороший перевод выражает то, что написано между строк. <…> Хороший перевод вызывает у читателя те же эмоции, которые вызывает авторский текст. <…> Хороший перевод находит баланс между смыслом и мелодикой, между точностью перевода и его доступностью для читателя. Хороший перевод выразителен и небанален, хороший перевод умеет петь».
Думаю, многие переводчики согласятся с каждым словом этого утверждения, однако если мы попытаемся применить это правило при оценке конкретных переводов, то увидим, что высказывание это в силу нетерминологичности многих слов порождает скорее новые вопросы, чем дает ответ на основной. Что считается духом текста? Что такое энергетика, текстура и голос оригинала? Как более или менее точно определить, какие эмоции вызывает у читателя оригинал произведения? В чем измеряется точность перевода и что значит его доступность для читателя?
Наверное, чуть легче будет определить качество перевода, если опираться на более частные, формальные требования и сравнивать перевод с оригиналом по таким параметрам, которые поддаются измерению. К примеру, если мы говорим о переводе стихотворных произведений, то мы должны учитывать число строк, стихотворный размер, характер рифм (клаузул), передачу синтаксических особенностей оригинала (например, анжамбеманов) и проч. И в таком случае хорошим мы должны будем признать эквилинеарный и эквиметрический перевод, ритмические особенности которого строго соответствует ритмическим особенностям оригинала. Но и эти требования идут порой вразрез с переводческой практикой. К примеру, когда мы имеем дело с переводом на русский язык польской поэзии, то сталкиваемся с целым рядом трудностей и вопросов, которые не имеют однозначно верного решения. Во-первых, классическая польская поэзия пользуется силлабической системой стихосложения, «русским» же слухом в качестве классических воспринимаются силлабо-тонические стихи. Во-вторых, польская поэзия – в силу фиксированности ударения в этом языке на предпоследнем слоге – «не любит» мужской рифмы, читатель же, воспитанный на русской классической поэзии, ожидает, как правило, чередования женских и мужских рифм. В связи с этим возникает целый ряд вопросов. Стоит ли в полной мере передавать ритмическое своеобразие оригинала, не заботясь о привычках и ожиданиях читателя, или же следует адаптировать текст, «конвертируя» его при переводе в силлабо-тоническую систему стихосложения и делая его за счет этого более доступным для русскоязычного читателя? Можно ли вводить в перевод мужскую рифму, тем самым приспосабливая текст к читательскому восприятию, или надо идти строго за автором, стараясь максимально точно передать ритмическое своеобразие оригинала? Одинаково ли в этом отношении следует поступать при переводе поэтических текстов разных эпох? Будут ли применимы принципы и правила, которые мы сформулируем для перевода «взрослой» поэзии, при переводе произведений для детей?
Как видим, даже такие частные вопросы, касающиеся, казалось бы, вполне измеряемых параметров художественного текста, не имеют однозначного ответа, и каждый переводчик будет оценивать качество того или иного перевода исходя из того, как он ответит для себя на все эти и другие вопросы. Для меня хороший поэтический перевод – это такой перевод, который лишен элементарных лексических ошибок, который эквилинеарен, эквистрофичен и эквиритмичен оригиналу, но все же в какой-то степени учитывает и привычки и ожидания читателя, для которого он предназначен; это перевод, синтаксис которого отражает синтаксис оригинала; перевод, в котором использованы качественные рифмы; перевод, в котором переводчик не соперничает с автором, а позволяет ему «заговорить» на другом языке.
Боюсь, однако, что все сформулированное мной тоже в значительной мере субъективно и неоднозначно.