Лермонтов и Мицкевич

Адам Мицкевич покинул Россию в мае 1829 г., а 17-летний Михаил Лермонтов приехал в Петербург на учебу лишь 3 года спустя. Так что встреча поэтов никак не могла состояться, да и узнать о Лермонтове Мицкевич мог лишь после гибели русского поэта в 1841 г., когда первые сообщения о нем появились в парижской печати. А вот Лермонтов о Мицкевиче не мог не знать: перед своим отъездом из России тот успел издать в Москве «Сонеты», а затем в Петербурге – «Конрада Валленрода» и двухтомник своих стихов, включая того же «Валленрода». Начиная с 1827 г., стали выходить русские переводы его «Сонетов» – вначале прозаический перевод П.А. Вяземского в «Московском телеграфе», а затем поэтический перевод слепого петербургского поэта Ивана Козлова, за которым последовали и другие. В 1827 г. в Москве Пушкин приступил к переводу еще неоконченного «Конрада Валленрода» (по подстрочнику Аполлона Скальковского), но дальше вступления не продвинулся. Полный прозаический перевод этой романтической поэмы был опубликован С.П. Шевыревым в «Московском вестнике» в 1828 г.

Лермонтов мог познакомиться с произведениями польского поэта еще в Москве, учась в университете, но наиболее вероятно, что это случилось позднее – в 30-е годы XIX в., во время службы поэта в Лейб-гвардии Гусарском полку, где поэт начал работу над своим юношеским произведением – поэмой «Боярин Орша».

Давно было замечено сходство между этими двумя произведениями. Их роднит не только вольнолюбивый дух, но и определенные параллели между их главными героями, Валленродом и Арсением. Оба в детстве попадают в чужую страну, оба вынашивают в душе планы вернуться на родину и отомстить врагам за унижения, которым они подвергались на чужбине.

Герой поэмы Лермонтова, юноша Арсений, слуга боярина Орши, живущего в своем имении на берегу Днепра на границе с Литвой, мечтает убежать вместе со своей возлюбленной - дочерью Орши, но отец застает их ночью вдвоем и слышит слова Арсения:

Не плачь... утешься! - близок час
И будет мир ничто для нас
В чужой, но близкой стороне
Мы будем счастливы одне,
И не раба обнимешь ты
Среди полночной темноты.
С тех пор, ты помнишь, как чернец
Меня привез, и твой отец
Вручил ему свой кошелек,
С тех пор задумчив, одинок,
Тоской по вольности томим,
Но нежным голосом твоим
И блеском ангельских очей
Прикован у тюрьмы моей,
Задумал я свой край родной :
Навек оставить, но с тобой!..

Но тут вмешивается отец:

На дочь он кинул злобный взгляд,
Глаза их встретились - и вмиг
Мучительный, ужасный крик
Раздался, пролетел - и стих…

Польские исследователи творчества Лермонтова находят сходство между последним четверостишием и строками из «Конрада Валленрода»:

Przebił ściany / krzyk nagły, ostry, przeciągły, urwany

Много общего и в сюжете этих произведений. Возлюбленая Валленрода Алдона, так же как дочь Орши, заключена отцом в темницу. Арсению удается бежать за Днепр с помощью друзей-разбойников, и следы его бегства («красный кушак») носят явно польский характер. В последней главе поэмы он встречается с боярином Оршей на поле битвы литовцев с русскими и выглядит при этом так:

Между поверженных коней,
Обломков копий и мечей
В то время всадник разъезжал;
Чего-то, мнилось, он искал,
То низко голову склоня
До гривы черного коня,
То вдруг привстав на стременах...
Кто ж он? не русский! и не лях —
Хоть платье польское на нем
Пестрело ярко серебром,
Хоть сабля польская, звеня,
Стучала по ребрам коня!
Чела крутого смуглый цвет,
Глаза, в которых мрак и свет
В борьбе сменялися не раз,
Почти могли б уверить вас,
 Что в нем кипела кровь татар...
Он был не молод — и не стар.

В дальнейшем юношеская поэма «Боярин Орша» была использована Лермонтовым при написании «Мцыри» (многие строки исповеди Мцыри совпадают дословно с речью Арсения на церковном суде) но вот что интересно: и в том, и в другом случае герой не знает, кто он такой, где его родина? В «Боярине Орше» он «ни русский и ни лях», а в поэме «Мцыри» герой хотя и стремится на волю, хотя бы на день, хотя бы ценой своей жизни, но вот вопрос – куда? Он не русский, и не один из тех горцев, с которым русские ведут войну. Эта отчужденность, заметная у обоих героев, характерна и для самого Лермонтова.

Эта отчужденность особенно чувствуется в стихотворении Лермонтова «Прощай, немытая Россия» написанном во время последней поездки на Кавказ.

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

Другой эпизод, связанный с Адамом Мицкевичем, касается перевода Лермонтовым одного из его «Крымских сонетов» («Вид из степей Козлова»). Это случилось в 1838 году, когда Лермонтов, возвращенный из первой кавказской ссылки, служил в Лейб-гвардии Гродненском гусарском полку, квартировавшем в Селищенских казармах вблизи Новгорода. Командиром полка был Михаил Григорьевич Хомутов. а его сестра А́нна Григо́рьевна Хо́мутова — известная русская писательница. Она приходилась двоюродной сестрой поэту Ивану Ивановичу Козлову, первым переведшему «Крымские сонеты» на русский язык в поэтической форме.

Анна Григорьевна в молодости любила Козлова. Расставшись после 1812 года, они встретились только в 1838 году, когда Козлов был уже тяжело болен и потерял зрение. Эта встреча произвела на слепого поэта сильное впечатление, и он посвятил Хомутовой стихотворение «К другу весны моей после долгой, долгой разлуки». Существует предание, что Хомутова показала Лермонтову, бывавшему в доме ее брата–полковника, стихи Козлова, и наш поэт попросил разрешения взять их с собой и на другой день вернул вместе со своими стихами, посвященными Хомутовой: «Слепец, страданьем вдохновенный…»

Слепец, страданьем вдохновенный,
Вам строки чудные писал,
И прежних лет восторг священный,
Воспоминаньем оживленный,
Он перед вами изливал.
Он вас не зрел, но ваши речи,
Как отголосок юных дней,
При первом звуке новой встречи
Его встревожили сильней…
   И я, поверенный случайный
Надежд и дум его живых,
Я буду дорожить как тайной
Печальным выраженьем их.
Я верю, годы не убили,
Изгладить даже не могли,
Всё, что вы прежде возбудили
В его возвышенной груди.
Но да сойдет благословенье
На вашу жизнь, за то что вы
Хоть на единое мгновенье
Умели снять венец мученья
С его преклонной головы.

Лермонтов пробыл в Селищенских казармах около двух месяцев и за это время написал всего два стихотворения, в том числе и перевод сонета Адама Мицкевича  «Вид на горы из степей Козлова» . Поэт не знал польского языка, и подстрочный перевод для него сделал его младший товарищ, живший с ним вместе, корнет Николай Александрович Краснокутский (1818-1891) о котором говорили, что он знает все европейские языки.

Поэт, конечно, пользовался и переводом Козлова, позаимствовав его форму (4-стопный ямб, 24 строки) и даже некоторые ошибки (так, польское слово łuna, означающее «зарево», было переведено как «луна»), Однако лермонтовский перевод, несомненно, ярче и энергичнее перевода Козлова.

Интересно, почему Лермонтов выбрал для перевода именно этот сонет  из восемнадцати, образующих Крымский цикл сонетов Мицкевича, Мне кажется, это оттого, что в нем использован диалог между действующими лицами: «Пилигримом» и «Мирзой», что в сонетах бывает крайне редко. Возможно, что слово «пилигрим» (странник), с которым соотносит себя автор, и привлекло внимание Лермонтова.

Действительно, кем был Мицкевич, если не странником?  Он часто употреблял это слово в альбомных стихах, посвященных своим многочисленным подругам в России. Так, прощаясь с последней из них, Каролиной Яниш (в замужестве Павловой), Мицкевич писал:

Когда, от вихрей и буранов улетая,
Заплачут птицы перелетные над нами,
Не осуждай их!.. По весне вернется стая
К знакомой стороне знакомыми путями.        

Их зов услышав, вспомни друга-пилигрима:
Едва средь бурь ему надежда улыбнется,
На крыльях радости душа его незримо
Опять в полночный край, опять к тебе вернется!

 

За время пребывания в России Мицкевич успел побывать в Петербурге, Киеве, Одессе, Крыму, в Москве и снова в Петербурге. Уехав из России, Мицкевич начал новый тур своих странствий: Италия, Германия, Швейцария, Франция… И – конец в Константинополе.

ЧтЧто касается Лермонтова. то о нем, вероятно, Мицкевич узнал лишь в 1841 году, когда  уже почти не писал стихов. В его «Лекциях по истории славянских литератур» поэзия Лермонтова не нашла отражения.

Перечень иллюстраций:

1. Герб рода Лермонтовых

2. Селищенские казармы

3. Портрет А. Г. Хомутовой

4. Портрет .Н.А.Краснокутского