Польскиесныовеличии

Еще десять лет назад мы были почти уверены, что становимся уже значительным игроком с имеющим серьезную политическую опору либеральным путем развития. Это представление, однако, постепенно превращается в сон, дополняемый внутренним изнурительным клинчем на внутриполитической арене. Таких снов о величии в нашей истории было множество. Некоторые из них получили отражение в литературе и овладели самосознанием поляков. Мицкевичевский романтизм научил польскую душу метафизическому отношению к реальному миру, а сенкевичевское видение судеб I Речи Посполитой стало доминировать в понимании исторических процессов.

В результате сила польского самосознания оказалась связанной с психологическим ощущением чего-то искусственно созданного, воображаемого, а не с тем, с чем столкиваешься с реальной действительностью. Тут место для фантазии, для создания фантомов, которые чаще всего наполняют сознание воображаемыми образами, необходимыми для поддержания душевного равновесия, формируемого прошлым. Тем самым понимание реальности отодвигается в сторону […]

Фантазматический характер нашего самосознания успешно утвердился в процессе польской истории и существенным образом влияет на качество нашей общественной жизни. Сны о нашем величии находят внешнее проявление - хотя бы в ноябрьских Маршах Независимости. В них не найти отражения наших действительных успехов, нет в них и призыва к творческим переменам во имя будущего. Зато в них проявляется  умственное убеждение в том, что мы велики и непогрешимы.

Мы умеем экспонировать свои исторические страдания и причиненный нам со стороны ущерб как выражение силы нашего духа и воли, а также как вырастающую из них энергию, обеспечивающую Польше воображаемое величие и значимость в границах Европейского Союза. Так мы видели себя в прошлом и так представляем себя в настоящем – но так ли видят нас в Европе, когда она смотрит на нас? Не попадаем ли мы снова в очередной воображариум, в очередной невротический сон? [...]

Недавно мы отмечали исключительную - сотую годовщину обретения Польшей независимости. И здесь стоит задуматься, что более важно при праздновании этой годовщины: радость ли от наших достижений и гордость историческими событиями, пройденными страной, и удовлетворение, вызванное ростом самосознания, опирающегося на прошлое, или же, возможно, размышление над нашей теперешней общественно-политической ситуацией перед лицом трудно представимого будущего на фоне динамично происходящих геополитических изменений – перед лицом такого будущего, которое можно определить словами:  «мир шатается»?

Нужен ли в наше время Выспяньский?

Польское воображение обладает огромной силой, защищающей самосознание, которое вытекает из национально-католически-романтической традиции. Сила воображения всегда вызывала сильные эмоции в переживании собственной судьбы, одновременно формируя в культурном и религиозном плане ощущение некоего единства, придавая ему национальные черты. Характер этой силы, однако, таков, что он проявляет склонность отгораживаться от мира и ограничивает универсальность мышления. А ведь такое мышление является необходимым, если признать, что являешься частью этого мира, и что несешь на себе какую-то степень ответственности и за себя и за то добро, которое можно черпать из принадлежности к этому, создаваемому в глобальном масштабе универсальному миру. В нашу национальную традицию не проникло понимание важности работы над собой, потребности в постоянном развитии личности. Мы не выработали в себе протестантского культа творческой деятельности, что было характерно для западноевропейской культуры. Взять хотя бы лозунг, принятый многими фирмами Гамбурга – цитату из Гете: «Мало знать, надо и применять. Мало хотеть, надо и делать».

Наиболее ярко проблему творчекого самопреодоления в польской культуре выразил Станислав Выспяньский. Его творчество породило формулировку «сарматская меланхолия хохола». Это состояние парадигматичсским образом представлено в драме «Свадьба» как характерное свойство, как суть польской души. Оно в течение веков формировало образ жизни поляков, приводя нас к утрате шансов и возможностей, к недоиспользованию открывающихся перспектив. «Сарматская меланхолия хохола» ограничивала активность нашей жизни до своеобразного «сейчас» и ограничивала пространство действия до «тут» [...].

Так же, как и в прошлом, современное ограничение до «тут» и «теперь» принимает форму  прозаичности, банальной обыденности в ускользающем времени. Это не те чувства - отчаяние, жалость или стыд, которые мобилизуют человека к творческому сопротивлению, к активности во имя будущего и к прекрасному проживанию собственной жизни в  в творческом процессе ее изменений.

Выспянский понимал, что мы проводим существование в этой застывшей обыденности. Поэтому «Свадьбой», изображающей драму польской общественной жизни, он желал потрясти и разбудить поляков, чтобы они фантазиями о собственной необычайности и о внешнем мире, стремящемся причинить нам зло, не пытались скрыть правду о своей окоченелости, маразме, об отсутствии решимости начать творческие, конструктивные действия.

Польша, рассматриваемая через призму творчества Выспяньского – это Польша летаргии, Польша смерти, несостоявшаяся Польша. В настоящее время ее образ создается на основе медиальных сообщений, наполненных фальшивыми высказываниями, напором информации, ставящей под сомнение этические ценности и принципы, бездумными развлечениями, отвлекающими внимание от значения общественной жизни и рефлексии о себе самом. К тому же интернет, которым мы так охотно пользуемся, сейчас часто служит для создания иллюзии побега от одиночества. Все это ослабляет внутреннюю духовную мотивацию и силу воли, значение которых подчеркивал Выспяньский, которые необходимы нам для формирования сильных убеждений, позволяющих прийти к самопреодолению. Такое самопреодоление может состояться лишь в результате собственных, наполненных трудом усилий.

Сегодня мы понимаем, что, сильные убеждения – это квинтэссенция личности и креативности, позволяющая стать открытым для мира и сохранить уважение, а также критически-творческое отношение к своей национальной принадлежности. Возникает вопрос, не следует ли нам пойти по указанной Выспяньским дороге, признавая его тем самым наиважнейшим из польских писателей-пророков для нашего XXI века?

В поисках национальной терапии

Создается впечатление, что как Выспяньский, так и другие мыслители-гуманисты, такие как Бжозовский, Норвид, Жеромский, Гомбрович, Милош или в наши дни Янион, Чаплиньский, Валицкий, Лаговский, Возиньский, Аугустыняк, Ледер, Сова и другие, задумывавшиеся над польской идеей, не оставили значительного следа в сознании и воображении поляков. [...]. Перечисленные деятели культуры понимали и понимают сейчас, что, что раздувание баллона национальной гордости не приведет в движение спящей и ждущей пробуждения польской энергии в сторону строительства общества расширенных прав и возможностей. Стоит отметить, что указанное раздувание баллона национальной гордости началось во времена мицкевичевского романтизма,  продолжилось в межвоенные годы сенкевичевским видением Кресов, а в настоящее время нашло продолжение в III Речи Посполитой в Прóклятых Солдатах, Варшавском восстании, в новой версии Второй мировой войны, в политике, базирующейся на истории и исторических реконструкциях.[...].

Современное «освобождение», о котором говорит Выспяньский, это также и ‒ отход от нынешнего «общего сознания», формируемого богатыми предложениями свободного рынка, который склоняет нас к поиску самореализации путем занятия позиции  «потребителя удовольствий». Такая карикатурная, крайне эгоцентрическая самореализация получила значительное распространение. Этот динамичный процесс лишает сил тех, кто пытается привести в движение польский коллективный процесс модернизации, ведущий к обществу расширенных прав и возможностей.

Философская мысль подсказывает нам, что человек в поисках самореализации может двигаться двумя путями эмансипации в своем отношении к обществу, в широко понимаемом отношении к миру. Первый – это упомянутая выше роль потребителя удовольствий, лишенная творческого начала и утверждающая эгоцентрическое отношение к окружению, к миру. Она подразумевает, что мир принадлежит одиночке. Второй путь связан с усилиями в творческом самопреодолении, о котором упоминает  Выспяньский. Творческое самовыражение в сочетании с интересом к моральным, общественным и государственным проблемам, всегда будет обращено к будущему. Это постоянная постановка вопросов и поиск ответов на них – не только самостоятельно, но также и вместе с теми, у кого другие взгляды, и даже с теми, кто не вызывает симпатии. Это постоянное беспокойство, позволяющее воспитать в себе чувство осмысленности в формировании и себя самого, и модернизирующегося общества в меняющемся международном окружении. Это взаимное проникновение личного и публичной сферы вместе с их взаимодействием. 

Не в таком ли обществе вам хотелось бы жить?

Статья печатается в сокращении