Новая книга об Ахматовой

Впервые я встретился с Анной Пивковской в 2016 году в Кракове на Фестивале Шимборской, где Анна выступала с сольным авторским вечером. Гостью из Варшавы встречали очень тепло, большой зал в старинном доме «Под Баранами» (в подвале которого размещается знаменитое кабаре) был переполнен — стихи ее принимались очень хорошо. Я уже знал, что помимо девяти сборников стихов, Анна была автором двух книг эссе об Ахматовой: «Ахматова, то есть женщина» (2003) и «Ахматова, то есть Россия» (2015). Первая книга включала некоторые факты биографии поэтессы и путевые впечатления от многих поездок автора в Россию «по ахматовским местам», вторая, значительно расширенная по сравнению с первой, давала представление уже обо всей биографии Ахматовой, об ее окружении и о тех местах, где ей суждено было  побывать, на фоне трагической истории России ХХ века. Обе книги получили литературные награды «Польская премьера в Варшаве».

Главная особенность книги Пивковской об Ахматовой — это то, что она написана поэтом, причем таким, эстетические установки которого близки к русской классической поэзии. В недавнем интервью для польского интернет-журнала (его перевод на руссский зязык приведен в  данном выпуске ДП) она признается: «важнейшей для меня поэтической книгой была принесенная однажды моему отцу антология “Пять поэтов” (Блок, Ахматова, Пастернак, Маяковский и Есенин). Любовь к этой книге быстро привела меня к стихам Цветаевой и Мандельштама». А отец Анны — искусствовед Владимир Пивковский — много лет был хранителем Музея в Неборове, и ее детство прошло в радзивилловском замке, наполненном предметами искусства, в атмосфере встреч с выдающимися людьми, искусствоведами, художниками и поэтами, приходяшими в музей. Константы Ильдефонс Галчинский, вдохновленный неборовским парком, написал поэму «Ниобея» об одной из музейных античных скульптур, хранящихся в замке. Поэзия Галчинского и Броневского, хранивших старые поэтические традиции, не была чужда и молодой Пивковской. Новый толчок в развитии ее поэзии дало знакомство со стихами Бродского, которые поэт любил  читать вслух. Примат звука над содержанием, провозглашаемый Бродским, как нельзя более отвечал ее устремлениям. Она напишет: «почти  год я носила с собой томик Иосифа Бродского, перепачканный, зачитанный, еще перед присуждением поэту литературной Нобелевской премии». В данной книге имя Бродского часто будет встречаться читателям, являясь для Пивковской как бы точкой отсчета в ее литературных оценках.

Интересна форма, избранная автором для рассказа о жизни и творчестве Ахматовой. Книге предпослан эпиграф с такими  словами поэтессы:  «Человеческая память устроена так, что она, как прожектор, освещает отдельные моменты, оставляя вокруг неодолимый мрак. При великолепной памяти можно и должно что-то забывать…»  В книге Анны Пивковской содержится около тридцати главок, представляющих собой самостоятельные эссе, которые, подобно фонарям, высвечивают отдельные эпизоды жизни Ахматовой, либо места, где она бывала, либо ее спутников. Автор переходит от фонаря к фонарю, не всегда соблюдая при этом хронологическую последовательность, так же как экскурсовод во время экскурсии по городу движется от одной остановки к другой, где рассказывает туристам о том, что они видят, не обязательно в хронологическом порядке. При этом неизбежны повторы, автор часто возвращается к тем или иным событиям, показывая их с разных сторон, а часть событий, возможно, оставляет при этом в тени.

Пивковскую называют «мастером исторического анекдота»: для каждой из своих «остановок» она умеет находить интересные подробности или детали, остающиеся в памяти читателей, будь то «яйцо для Мандельштама» или серо-розовая птичка зорянка в прогулке по павловскому парку, и умело включает в повествование эпизоды собственных посещений описываемых ею мест. Все это делает «экскурсию по жизни Ахматовой», предлагаемую Пивковской, увлекательной и запоминающейся. Книга, предназначавшаяся для польских читателей, не избалованных книгами об Ахматовой, я уверен, найдет своего читателя и в нашей стране.

В заключение я хотел бы остановиться — вместе с Анной Пивковской и нынешними читателями ее книги —  в том месте царскосельского парка, где «над вечной струей» сидит бронзовая «Девушка с кувшином», воспетая и Пушкиным, и Ахматовой, и привести слова современного петербургского поэта Алексея Любегина, посвященные памяти Ахматовой:

Анне Ахматовой

Не кувшин, а урну погребальную
Девушка разбила ненароком.
И сидит на камушке, печальная,
И следит в молчаньи за потоком,
И в ее глазах — ни тени страха!..
Объясненье этому простое:
Ведь стихи Ахматовой из праха
Стали животворною водою.
Чистая, прозрачная такая!
И уже наслышавшись о чуде,
К урне той идут, не иссякая,
Люди,
люди,
люди,
люди,
люди...