Эдвард Мунк и его «Крик»

К 160-летию со дня рождения великого норвежского художника Эдварда Мунка (1863 – 1944) публикуем фрагмент из книги Эдварда Долника «Похищенный шедевр».

С самого детства на долю Эдварда Мунка выпало немало испытаний, которые повлияли на его психику. Пяти лет от роду будущий художник потерял мать, слегшую от туберкулеза. Девять лет спустя от той же болезни умерла его старшая сестра. Брат всю жизнь тоже страдал этим недугом.

Другой бедой в семье художника было безумие. Сестра Мунка Лаура тяжело заболела и позднее ее поместили в клинику для душевнобольных. Дед Эдварда скончался в психиатрической больнице. В 1908 году в возрасте сорока пяти лет Эдвард перенес нервный срыв и в течение восьми месяцев находился в клинике, где его лечили электрошоком. Однако ему удалось вернуться к нормальной жизни и работе.

Мунк никогда не отличался крепким здоровьем. В детстве болел туберкулезом, всю жизнь страдал от бронхита. На протяжении всей жизни художника охватывали приступы тревоги. Ему стоило неимоверных усилий перейти улицу или посмотреть вниз даже с невысокого моста. Эдвард боялся пыли и микробов, сквозняков и открытых пространств. Открывая дверь, он прислонялся к стене.

«Болезнь, сумасшествие и смерть черными ангелами слетелись к моей колыбели, чтобы сопровождать меня на протяжении всей жизни, – писал Мунк в своем дневнике. – Я рано узнал о том, что такое вечные муки и что поджидает грешников, попавших в ад...» Обо всем этом ему рассказывал отец, глубоко верующий человек, врач, бесплатно лечивший бедных жителей Осло. «Когда отец не был охвачен страхом, он играл с нами, как ребенок, – вспоминал Мунк. – Наказывая нас… он становился совершенно безумным от ярости. В детстве мне всегда казалось, что я наказан несправедливо. У меня не было матери, я был болезненным ребенком, и надо мной всегда был занесен меч наказания за провинности».

Мунк вырос застенчивым, одиноким, гиперчувствительным молодым человеком. Высокий, худой, привлекательный, он снискал репутацию «самого красивого мужчины в Норвегии». В двадцать лет Мунк покинул пуританский Осло и уехал в Париж, а затем в Берлин. Там в злачных заведениях он пил, знакомился с женщинами, предавался плотским утехам, а возвращаясь ночью в дешевую съемную комнату, много и страстно работал.

Названия картин, написанных им в самый плодотворный период жизни в 1890-х годах, когда ему было немногим более тридцати, дают представление о его психическом состоянии. В тот период им созданы «Отчаяние» (1892), «У постели умирающего» (1892), «Крик» (1893), «Страх» (1894), «Смерть в комнате больного» (1896). Сюжеты картин так же мрачны, как их названия. К примеру, на полотне «Больной ребенок» изображена умирающая сестра Мунка Софи, у изголовья которой сидит убитая горем мать. Софи бледна и слаба, но выглядит лучше, чем ее безутешная мать. Несчастная сжимает руку дочери, не в силах ничем ей помочь.

Все произведения Мунка навевают печаль. Не исключение и работа с нейтральным сюжетом «Вечером на улице Карла Юхана», на которой запечатлена сцена из жизни, увиденная художником в 1892 году. Перед зрителем предстает вереница похожих на зомби мужчин в черных цилиндрах и женщин в темных платьях. Взгляд их широко открытых глаз устремлен в одну точку, а головы скорее напоминают голые черепа. В противоположном направлении следует одинокая фигура самого Мунка. Таким он увидел весенний вечер.

***

По словам живописца, он стремился изображать «не внешность, а человеческие эмоции». Художник ставил перед собой цель передать чувства человека, раскрыть его душу, показать печали и радости. Его в полной мере можно назвать психологом, работающим кистью.

Фрейд и Мунк почти современники. Не зная о существовании друг друга, оба занимались изучением человеческой души. В трагическом двадцатом столетии Фрейд был ее картографом, а Мунк – иллюстратором. Ему удалось запечатлеть на холсте автобиографию, обнажив перед зрителем самые сокровенные страницы жизни.

Личная жизнь художника была весьма насыщенной. «По вечерам его отец подолгу молился, взывая Господа уберечь сына от греховного влечения к женщинам, плоти и свободной любви, – написал один из исследователей творчества Мунка. – Но чары дьявола оказались сильнее. Алкоголь и богемная жизнь с головой захватили молодого человека». В 1889 году, когда Мунку было двадцать шесть лет, его отец умер. Незадолго до смерти он отправил сыну в Париж свою зачитанную Библию в надежде на то, что она направит его на истинный путь.

Женщины стали пагубной страстью Мунка. Впервые он влюбился в возрасте двадцати двух лет в замужнюю женщину старше его на два года. «Ее поцелуй на многие годы лишил меня безмятежности существования. Она лгала, обманывала меня, но однажды пелена с моих глаз спала, я увидел перед собой Медузу и осознал, что вся жизнь – всепоглощающий ужас», – писал живописец.

Впоследствии его отношения с женщинами стали еще более сложными, а порой и фатальными. Три года бедный художник находился в мучительной связи с прекрасной, но эгоистичной Туллой Ларсен, происходившей из одной из самых богатых и влиятельных семей Копенгагена. После разрыва она попросила своих друзей уговорить бывшего возлюбленного прийти к ней, смертельно больной, в последний раз для прощального разговора. Мунк приехал. Тулла сидела на кровати и держала в руке пистолет. Она призналась, что придумала историю с болезнью, чтобы заманить его, но непременно покончит с собой, если он откажется продолжать с ней отношения. Молодой человек попытался выхватить у нее оружие, произошла небольшая потасовка. Прогремел выстрел. У художника был прострелен средний палец левой руки (к счастью, он был правшой).

Позднее живописец неоднократно изображал Туллу Ларсен на своих полотнах, среди них «Ненависть» и «Натюрморт» («Убийца»). «Я написал натюрморт, по уровню не уступающий работам Сезанна, – писал Мунк. – В сущности это изображение женщины-убийцы и ее жертвы».

«Мое творчество питают раздумья о том, почему я не такой, как все, почему на мне с самого рождения лежит проклятие», – писал Мунк. Его живопись можно сравнить с криком из бездны. «Вместо интерьеров, читающих мужчин и вышивающих женщин нужно писать живых людей, которые дышат, чувствуют, страдают и любят», – заявлял Мунк. – Я так и сделаю. Зрители поймут их святость и, как в церкви, снимут перед ними шляпы».

Но к творчеству художника, вопреки его ожиданиям, многие отнеслись как к червивому фрукту, карикатуре, не заслуживающей серьезного внимания. Особое раздражение вызывала небрежная, «сырая» техника художника. То, что восхищало критиков в картинах импрессионистов двадцать лет назад, в произведениях Мунка их раздражало.

«Он накладывает мазки на холст настолько неаккуратно, словно работает красками, оставшимися на палитре от предыдущей работы», – писал один норвежский критик, после знакомства с «Портретом художника Йенсена Хьелла». Как-то в одной из газет появилось сообщение о том, что обескураженные посетители выставки Мунка интересовались, уж не ногами ли он рисует.

Современники художника не оценили даже тех его работ, которые ныне признаны шедеврами. На одной из своих выставок, вспоминал мастер, он стал очевидцем того, как публика насмехалась и издевалась над картиной «Больной ребенок», изображающей его любимую сестру на смертном одре. Мунк, не в силах вынести подобное отношение, выбежал из зала. А один из коллег, в то время известный, а ныне забытый художник, последовав за ним, воскликнул: «Мошенник!» Критики относились к нему с презрением. «Самое великодушное, что можно сделать, так это безмолвно пройти мимо картин Э. Мунка», – написал один из них.

Однако уже тогда нашлось несколько человек, которые понимали, что на самом деле представляет собой живописец. В 1892 году Ассоциация берлинских художников организовала выставку Мунка. Его работы вызвали крайне противоречивые отклики и жаркие споры между сторонниками авангардного искусства, поддерживавшими Мунка, и его противниками, стоящими на консервативных позициях. Разразился скандал. Через шесть дней после открытия выставку пришлось закрыть, а Мунк стяжал славу лидера модернистского искусства.

В следующем году он написал гениальный «Крик». Большинство зрителей его не приняли. Как говорилось в статье, появившейся в одной из французских газет, картина вызывала у публики столь сильное отвращение, словно ей продемонстрировали экскременты на постаменте.

Известно, что Мунк написал картину, вдохновленный увиденным под Осло закатом. «В тот вечер я прогуливался с друзьями, – вспоминал художник. – Мне было немного грустно. Солнце садилось и внезапно небо окрасилось в кроваво-красный цвет».

Многие годы художник находился под впечатлением необычного заката, который запечатлел на бессмертном произведении. В настоящее время исследователи сходятся на том, что Мунк стал свидетелем чрезвычайно редкого природного явления. Двадцать седьмого августа 1883 года в десять часов утра на индонезийском острове Кракатау произошло извержение вулкана. Около десяти кубических километров горных пород превратились в пемзу и пыль, а самые мелкие частицы оказались в высоких слоях атмосферы. Благодаря рассеиванию солнечного света на пылевых частицах, жители разных уголков планеты на протяжении нескольких месяцев наблюдали невиданное по красоте и яркости огненное зарево. В «Нью-Йорк Таймс» от двадцать восьмого ноября 1883 года вышла заметка следующего содержания: «Около пяти часов вечера западный горизонт неожиданно озарился блистающей зарницей, затмившей небо и облака. Прохожие на улицах, пораженные увиденным, останавливались и собирались в небольшие группы, чтобы полюбоваться необычным явлением… Облака постепенно приобрели насыщенный красный цвет, отразившись в водной глади кровавыми языками».

Судя по всему, кровавый закат произвел сильнейшее впечатление и на более уравновешенных людей, чем Мунк. В Поугкипси, штат Нью-Йорк, пожарная команда запрягла лошадей в фургон и отправилась тушить огонь, алевший на горизонте. Тридцатого ноября 1883 года норвежская пресса сообщала: «Вчера и сегодня на западе Осло можно было увидеть ярко-красное зарево. Многие по ошибке приняли его за пожар. Однако на самом деле это явление ни что иное, как рефракция в замутненной атмосфере».

Видел ли Мунк тот закат, о котором писала газета? Искусствоведы склонны объяснять пылающее небо на картине «Крик» нестабильной психикой художника. Однако теперь эта точка зрения может быть опровергнута двумя физиками и филогогом-англистом. (Впервые идея о существовании связи между извержением вулкана Кракатау и закатом, изображенным на картине «Крик», появилась в статье «Когда небо стало красным», опубликованной в 2004 году в февральском номере журнала «Скай энд Телескоп». Авторы статьи – физики Дон Олсон и Рассел Дешер, а также профессор Мэрилин Олсон, обнаружившая в воспоминаниях Мунка описание удивительного заката. Цитаты из газет почерпнуты из этой статьи).

Увиденное настолько поразило впечатлительного живописца, что он несколько раз возвращался к его описанию в дневнике. «Смертельно усталый я облокотился на перила, – вспоминал он в 1892 году, – и вдруг увидел пламенеющие облака, похожие на кровавые разводы. Багряные клубы нависли над городом и сине-черным фьордом. Мои друзья ушли далеко вперед, а я стоял и дрожал от ужаса – как будто услышал душераздирающий, нескончаемый крик, издаваемый самой природой».

Услышанный Мунком крик эхом прокатился по планете. Для него самого он обернулся серьезными проблемами с психикой. «На протяжении нескольких лет я словно балансировал на краю пропасти. В то время надо мной парило ужасающее двуликое чудовище безумия, – писал художник позднее. – Я дошел до предела, чувствуя крик самой природы в своих жилах, и оказался на грани».

Несколько десятилетий спустя «Крик» получил мировое признание. В картине перестали видеть изображение человеческих страданий. Она стала восприниматься как крик отчаяния, которое может охватить каждого человека. Спустя полвека с момента ее создания в двух мировых войнах погибли миллионы людей, человечество узнало о чудовищных пытках и атомных взрывах. Затем пришло время постмодернистской культуры с интеллектуальными беседами в кафе, повальным увлечением Европы творчеством Бергмана, идеями о смерти Бога. В марте 1961 года в журнале «Тайм» опубликовали статью «Страх и вина». На его обложке была помещена картина «Крик».

Картину стали воспроизводить на постерах и обложках учебников по психологии. Массовая культура диктует свои условия – в наше время у «Моны Лизы» появились усы, «Давид» Микеланджело был облачен в боксерские трусы, а главные герои «Американской готики» Гранта Вуда предстают в роли агентов, торгующих хлопьями к завтраку.

Судьба сыграла жестокую шутку с детищем Мунка, уготовив ему участь идола масскультуры. Художник надеялся, что зритель «поймет святость» его творений, однако теперь «Крик» растиражирован на брелках для ключей, масках к Хеллоуину и получил новую жизнь благодаря одному из самых известных голливудских фильмов с Маколеем Калкином в главной роли.

«Крик» по замыслу художника входил в цикл «Фриз жизни», состоящий из более чем двадцати пяти полотен (точное количество картин неизвестно, поскольку Мунк работал над серией около тридцати лет, постоянно внося изменения, пересматривая концепцию, добавляя и изымая работы). Все произведения цикла связаны с главными темами мастера – сексом, смертью, безумием. Однако «Крик» стоит особняком от остальных, отличаясь накалом страстей и некоторой незаконченностью.

Все произведения серии «Фриз жизни», кроме одного, написаны маслом на холсте. «Крик» написан не на холсте, а на листе обычного картона. Работая над картиной, художник использовал темперу, типографскую краску, пастель, мел. Творческий процесс был мучительным – он неоднократно переделывал красно-желтое небо и пейзаж, перекликающийся с тем, что изображен на картине «Отчаяние» (1892). Центральная фигура, – мужская или женская, – ставшая всемирно известной, – написана настолько небрежно, что через нее просматривается картон. Однако «Крик» потрясает, причиняя почти физическое страдание. […]

Творческая жизнь Мунка оказалась столь же запутанной и странной, как и другие аспекты его жизни. Испуганный «услышанным криком природы», в жизни он панически боялся тишины. Когда он работал, в мастерской всегда было включено радио, причем зачастую вообще не настроенное. Если работа не шла, Мунк иногда брал кнут и бичевал холст, называя это «наказанием», уверенный в том, что оно «закалит характер будущей картины».

Мунк относился к своим работам, как к живым существам. По его признанию, он сам не испытывал неприязни или ревности к творчеству коллег, но его картины не уживались с произведениями других мастеров и по этой причине не могли экспонироваться рядом с ними. Художник считал свои творения детьми и с трудом с ними расставался. В Мунке одновременно уживались капризный и поразительно беспечный родитель. Он построил такую студию, чтобы круглый год писать под открытым небом, но оставлял свои произведения выгорать на солнце годами. «Он мог бросить или случайно наступить на картину, – пишет один из искусствоведов, – или поставить на нее кастрюлю с горячим супом».

Мунк не переставал экспериментировать, пробуя писать на холсте, дереве, картоне, используя кисти, мастихин, а иногда наносил краску пальцами. Он работал неистово, до изнеможения, стараясь как можно быстрее запечатлеть воображаемый образ. Художник многократно переделывал картину «Крик». Однажды поздней ночью, устав, он задул свечу, стоявшую над мольбертом. Капля расплавленного воска упала на картину. Остатки воска до сих пор заметны в верхнем правом углу

Иллюстрации:

1 .Фотопортрет Эдварда Мунка в возрасте двадцати шести лет.

2. Эдвард Мунк. «Меланхолия». 1892 г.

3. Эдвард Мунк. «Больной ребенок». 1907 г.

4-5 .Эдвард Мунк «Мадонна», Автопортрет.. Фотографии литографий сделаны во время выставки «Эдвард Мунк. Любовь, смерть и одиночество» в венском музее «Альбертина» в 2015 году. Автор – Константин Маслов.

6. Эдвард Мунк. «Крик». 1893 г.

7. Литография картины «Крик» на выставке «Эдвард Мунк. Любовь, смерть и одиночество» музее «Альбертина». Автор – Константин Маслов. 2015 г.

8. Эдвард Мунк в студии под открытым небом. Фотография 1934 г.

Источник: Эдвард Долник. «Похищенный шедевр». Издательство «АСТ». 2010 (название оригинала Edward Dolnick. «The Rescue Artist». 2005)

Материал статьи подготовлен Эвой Гараевой