Родился Гектор Генрик Семирадский под Харь­ковом, в слободе Ново-Белгород (ныне поселок Печенеги). Отец художника был военным врачом, занимавшим высокий пост в армии.

Семирадский не сразу обратился к живописи, хотя интересовался изобразительным искусством с детства. Окончив гимназию, он поступил на физико-математический факультет Харьковского университета. После окончания университета в 1864 году он поступил в Императорскую Академию художеств, в которой учились многие выдающиеся художники-академисты. В 1870 году он успешно за­кончил Академию.

До 1871 года Семирадский учился в Мюнхене у знаменитого живописца Карла Пилоти. Это был выдающийся мастер, достижения которого в обла­сти исторической картины позволили ему создать собственную школу. Он был крупнейшим в Европе мастером композиций на историческую тему, по стопам которого после­довал целый ряд худож­ников, в честь своего учителя именовавших себя «пилотистами».

Какое же значение во второй половине де­вятнадцатого столетия имело это почти забы­тое сегодня слово?

Пилотисты в выс­шей степени серьезно подходили к жанру исторической картины. Они тщательно изучали источники, интересо­вались древностями, посещали музеи. Художников-академистов ин­тересовали любые ново­сти об археологических находках. Они стреми­лись воспроизвести на своих полотнах Грецию и Рим, библейский мир и средневековую Европу.

Учеником Пилоти был еще один чрез­вычайно популярный в России и Польше, — Ганс Макарт — эстети­ка которого оказала влияние на творчество многих польских ху­дожников, в том числе С. Хлебовского. Его эстетика повлияла на творчество Стаислава Хлебов­ского и других поль­ских живописцев.

Ганс. Макарт (1840-1884) был не только одаренным живопис­цем, но еще и очень привлекательной личностью, и его твор­чество вызывало не­поддельный интерес в России. Можно сказать, что этот прославлен­ный житель Вены был одной из самых мод­ных, в некоторой степе­ни даже культовых фи­гур в художественной жизни Петербурга.

Многие талантли­вые художники и кри­тики конца девятнад­цатого — начала двадцатого века ломали голову над секретами и тайнами, связанными со славой знаменитого австрийца, но прежде всего — над фантастической популярностью Макарта в Петербурге.

Это модное веяние было всеобъемлющим и все­охватывающим. Оно затронуло не только собствен­но живопись, но и оформление жилого интерьера, костюм и ювелирные украшения. Насмотревшись на репродукции картин Макарта (оригиналы были недоступны), петербуржцы стремились вос­создать у себя дома обстановку, увиденную на по­лотнах. А светские дамы северной столицы постоянно стремились привнести как в интерьеры, так и в свою внешность аксессуары, которые сделали бы их похожими на героинь венского виртуоза.

Семирадский во многом превосходил Макарта. В обстановке повышенного интереса публики к костюмам, интерьерам и атрибутам повседневной жизни и рождались крупноформатные полотна на историческую тему. Стало модным располагать предметы в живописном беспорядке, художники напряженно искали формулу наибольшей привле­кательности групп вещей для человеческого глаза. Отсюда был один шаг до создания обширных па­норам и диорам, в которые включались подлинные предметы.

Семирадский живо интересовался новейшими концепциями жилого интерьера, стилями деко­ративно-прикладного искусства. Он взял у совре­менных ему исторических живописцев все лучшее. Художник проявлял завидную фантазию, умело компонуя свои полотна, был очень внимателен к архитектурной теме, предметам быта, которые он объединял в живописные композиции. Сосуды, дра­пировки, оружие располагались по таинственным законам привлекательности и загадочности. В этом отношении Семирадского можно сравнить не толь­ко с его талантливым соотечественником Станис­лавом Хлебовским, но и с русскими академистами: Ильей Репиным, Василием Поленовым и Иваном Крамским.

Если исторические полотна Хлебовского были более камерными, то Семирадский стремился к созданию больших, почти гигантских холстов. К историческим полотнам эпохи академизма часто применяют термин «машинерия». Под этим словом подразумевается совокупность взаимосвязанных сложных композиционных конструкций. Обращаясь к теме Греции и Рима, мастера историче­ского жанра располагали разные предметы в виде эффектных живописных композиций, которые можно было читать, словно книги. Именно такие грандиозные по масштабам полотна и создавал Семирадский.

В числе его самых известных холстов мы нахо­дим такие картины, как «Римская оргия», «Грешни­ца», «По примеру богов», «Похороны русса на Волге, близ города Булгар», «Таенец среди мечей», «Христос у Марфы и Марии» и многие другие полотна, поразившие современ­ников мастерством и знанием истории.

Посетители Рус­ского Музея всегда обращают внимание на картину «Фрина на празднике Посейдона» (1889). Эта многофи­гурная композиция отсылает нас к извест­ному мифологическому сюжету. Не могут не поражать масштабы по­лотна и тщательность живописной отделки каждой детали.

Сегодня работы Семирадского включе­ны во многие книги по истории академической живописи Европы и по теории историко-ми­фологического жанра в изобразительном ис­кусстве. Его имя часто упоминается в книгах о передвижниках и русской академической живописи.

Семирадский скон­чался в 1902 году в сво­ем имении Стршалкове близ Радомска.

Источник: Gazeta Petersburska, №13-14 (151-152), 2012