Без тебя я лечилась в Бодбе [1] от любви

шла за ней по неясным вершинам Кавказа
вплоть до могилы Нино со стертым рисунком иконы
отсюда течет источник
исцеляющий все царапины мира
женщины у входа в часовенку
догола раздевались
им выдавали просторные одеяния
и в ледяную струю погружались они по макушку
я же в воде исцеления
смочила куски простыни
чтобы обложить места на своем теле которых ты касался
святая Нино прежде чем крестить свой край
изгоняла болезни подобно Иисусу
но изгонит ли любовь из меня
или я рожу этого бастарда
поэтому я еще надела на шею крестик
из виноградных веточек
перевязанных ленточкой  из светлой косы
плечи мои увяли и опустились
а в это время в сервисе Moscow News сообщили
что Нино явилась войскам грузинским
и те ушли с поля боя
русским солдатам тоже что-то привиделось
среди туч
и потому в тот день вовсе не пролилось крови 

Без тебя я бросила нищему мелочь

На востоке колодец двора на небе которого
между балюстрадами сохнет белье серые тучки перин
в просвете синеют рубашки Дай денег
Господь порадуется доброму деянью
шепчет голос в капюшоне бурого платья
толстые губы ласкают монету
мисочка с мелочью и уснувший ребенок
подбородок между колен уместивший
мужчина с мутным взглядом подтягивает штанины
черные культи способны вызвать тошноту
за углом шпалера из рук десятки пальцев
кривых от троекратных крестных знамений
в низких квадратных домишках
словно в улье беженцы из Осетии 

Без тебя я ходила дорогой диссидента

В вызывающих серебряных латах из монист
колец и браслетов чудесные женщины
с быстрым взглядом и длинными волосами
стучат каблучками возле белого дома
Мераба Коставы [2]
никто уже не помнит его фортепиано
уносившего по лагерям свой шорох
ни борьбы за права человека
последняя хранительница школьных свидетельств
нескольких торопливых стихотворений и стен
свидетелей того как из мальчика родился бунтарь
прижимает к сердцу светлый чуб на фотографии
дышит на нее вытирает и вздыхая ведет рассказ
о сонном перевале между снежных вершин
где в горах было покушение он погиб на месте
ее плач мешается с дробным стуком каблучков
и слагается в песню о том кто ни разу не предал 

Без тебя я была на улице Тамрико Ховелидзе

Маленькая царевна из дома Ховелидзе
стройная как финиковая пальма
на площади перед парламентом погибла мгновенно
глядя на портрет в золоченой раме
можно подумать что она была букой
череп расколот как у остальных убитых
живого места на ней не осталось 

уже шестой день согласно обычаю 
все дежурят при мертвых [3]
на снимках (сделанных перед парламентом)
видны советские солдаты
у них зеленые саперки с заостренными краями
их можно сложить
и носить в футляре на поясе
можно ими  калечить
Бог ни в чем неповинен
если бы Его не было все было бы точно так же
после демонстрации прекратили продажу бензина
но люди все рано приезжали
листки с гимнами вешали на деревья
приклеивали буквы они вились как макароны
а колокола звонили по всему Тбилиси
ибо в царство мертвых Тамрико несли на руках
время в ее комнате остановилось
книги на полках одежда в шкафу
зеркало на стене в нем отец рыдает
сильный словно медведь
и спрашивает почему его сердце не разорвется 

Без тебя я пела поминальную песню

На сельском кладбище совсем как в грузинском
Театре теней
очертания рук на освещенной стене
на мгновение облекаются в формы
их уже не погладить
стоит дохнУть и они расплываются в зареве боли
скорбь моя о моя великая скорбь
кто-то стукнул камешком по блестящему мрамору
словно бы по скале
вырывается песня река слов мелодия речитатива
от нижних регистров к самым высоким звукам
всхлипы плач и рыдания сынок мой милый единый
плывет отчаяние причитание плач
песня пульсирует в соло сопрано
zodnej jo podpory juz nie byda miała
lezy on tam w grobie lezy kaj w  dołecku
ej cwierkejcie mu tam wy ptosecki boze [4]
стоны помалу стихают отзвуки вдаль несутся
молкнет мольба над ребенком который всполошился
и ускользнул из жизни в серебряный сон 

Без тебя я была на двух могилах на Кукуйской горе [5]

говорят что ее волосы трещали при прикосновении
точно спелые колосья перед бурей
говорят из-за нее расставались с жизнью
в ней переплелись несчастья с экстазом
в отеле «Гранд» на Сухом мосту
сохранились железные поручни лестницы с кружевным узором
настенная роспись и красивые канделябры
отсюда ежедневно шла она на вокзал
мадонна утопающая в пламени волос
ждала мужа но не привез его ни один поезд
Эмерик – ее молодой любовник –
сын хозяина медных копей
с мечтательным взглядом
в письме другу сообщил о своем решении
пани Пшибышевская должна покоиться в могиле
устланной живыми розами в наилучшем месте
 на горе – и закрыл двери на ключ
 газета писала что было два выстрела
сто лет спустя один мужчина снова влюбился
долго глядел на фотографию Дагни
пока не почувствовал на себе ее взгляд
придумал ей новое погребение возле церкви
эксгумация совершилась солнечным утром
когда был разрезан цинковый гроб
показались рыжие волосы и сорвался ветер
бешено толкал он и дергал
пытаясь сорвать с могильщиков шляпы
от прикосновения к ее волосам разразилась буря

 С УКРАИНЫ 

 кто псам войны показывает дорогу в Польшу
 Бог сущий в растениях и животных
 одни нелегально сами переходят границу 
 других перевозят повинуясь движенью души
 вроде у нас и своих хватает
 например тех кого спас от избиения собственный хозяин
 а враг ворвался и бил обухом топора до 
 потери чувства
 поливаемых водой и подключаемых к току 
 топимых
 или вешаемых на суку и поджигаемых зажигалкой
 пока один священник не сказал во время мессы снимите эту собаку
 и побежала самая усердная из прихожанок
 как и все каждый день проходила она мимо древа
 с сожженным трупом если б не этот ксендз
 а псы с Украины другие как будто на своей мове
 молят о милосердии просят о жизни
 умирать не желают
 Карим ослепший при взрыве гранаты
 скелет овчарки с простреленным животом
 и Светка догорающая в канаве с польской стороны
 судьба ее изменится как только изменилось
 ее имя на Надежда
 границ нет у страдания и у Бога что сам в небе
 безграничном

Перевод Анатолия Нехая