Из книги «Старше жизни»

Против этой истины 
Я не погрешу,
Но во поле чистое
Снова выхожу,

Потому что вижу,
Как крадётся тьма,
Потому что свыше
Царство иль сума,

Потому что воля
Вольному дана,
Потому что — Воин,
Если вдруг война,

Потому что Вербное
Льётся синевой,
Потому что верую:
Бог ещё живой.

"КАЖДЫЙ МИГ..."

Каждый миг, как в землю семя, 
В вечность входит прочно,
Но течёт иное время
По часам песочным.

Точно так же — мимо, мимо,
Зыбко и протяжно,
Только зримо, повторимо
И почти не страшно.

"БОГ ДАСТ, ПОД СТАРОСТЬ ЛЕТ..."

"Бог даст, под старость лет
Возвратом прежней дани
Меня коснётся свет,
Что был неведом ране.

Меня заденет звук,
Идущий из-под спуда,
И осознаю вдруг —
Зачем мы и откуда.

И поздняя заря
Печаль мою остудит,
Что было всё не зря,
И то ли ещё будет.

СОН

Вот и знаю я, как умирают,
Как дыхание сходит на нет,
Как последним усильем вбирают
Сквозь глазницы серебряный свет.

Вот и чувствую — мёрзлая заметь
Накрывает меня с головой,
И душа, обращённая в память,
Прирастает к тоске мировой. 

ВОСПОМИНАНИЕ

Я жил во власти полумрака,
Дрожал соломинкой в руке,
Но видел знаки Зодиака
И рисовал их на песке.

Был каждый день, как день последний,
Ещё столетья до Христа,
Но от звезды к звезде соседней
Тянулись ниточки родства.

Глаза слезились в напряженьи,
Метался ветер меж светил,
И я разгадывал движенье
Небесных тел, небесных сил.

Бог открывал мне знаки эти,
чтоб мир хранить от сатаны,
Но я посыла не заметил,
Не спас рисунок от волны. 

ЭПИТАФИЯ

Жил, как все, но ночью поздней
Спать ложиться не спешил,
И смотрел с тоской на звёзды,
Словно там когда-то жил.

Из дневной словесной вязи
Сказы новые лудил,
И себя из грязи в князи
Этим самым выводил.

А когда дошёл до края
И от сердца отлегло,
Не взяла земля сырая,
Небо приняло его.

"ПРОЛЬЕТСЯ СКВОЗЬ СЕРДЦЕ..." 

Прольётся сквозь сердце живая вода,
Избавит от горечи сердце,
И я засмотрюсь на тебя, как тогда
Смотрел и не мог насмотреться.

И время земное на нет низведя,
Иные приму лихолетья,
И буду веками смотреть на тебя,
И тем оправдаю бессмертье.

"ЭТА ДАЛЬНЯЯ ДАЛЬ..."

Эта дальняя даль, эта горняя высь,
Эта твердь под ногами земная
В круг единый сцепились. Где верх и где низ,
Я, вращаясь в том круге, не знаю.

То вдали пропаду, то парю в вышине,
То себя до низов приземляю.
А я им для чего? И зачем они мне?
Не узнал и уже не узнаю.

ПРАРОДИНА. МАНАЕНКИ

Сторона глубинная,
Речка в два весла,
Память голубиная
В гости занесла.

Петельки вязальные
Указали след,
Стены есть вокзальные,
А вокзала нет.

Красная смородина
Зелена на вкус,
Доживает родина,
За неё боюсь.

Но весною озими
Лезут через лёд,
И в зеркальном озере
Солнышко плывёт.

Значит, горе мерили
Всё-таки не зря,
Не напрасно верили
В доброго царя.

Чаю со смородиной
Спелою напьюсь,
Выживает родина,
За неё молюсь.

"НЕТ НИ ИМЕНИ, НИ ОТЧЕСТВА..." 

Нет ни имени, ни отчества,
Два вихра на голове,
И стишата — не пророчества,
Одуванчики в траве.

Но такие в нём чудачества,
Коль гуляет от души,
В рукавах пичуги прячутся,
А в карманах — мураши.

И идёт себе, качается,
Над собой качает нимб,
И не он за солнце чалится,
Солнце катится за ним. 

БЕСЫ

Как умер и воскрес,
Застыл перед порогом
И видел, каждый бес
Себя величит богом.

Не Тем, что мир создал
И миру не открылся,
А тем, чей пьедестал
Молвою возводился.

Я дёргался во сне
Я мучился спросонок,
Я чуял — и во мне
Корячится бесёнок.

И мрачен был восход
В преддверье карнавала,
И весь честной народ
Метель с пути сбивала.

"ЧУДО СТАРЫХ ФОТОГРАФИЙ..." 

Чудо старых фотографий,
Лица вышли на парад,
Память вычертила график
Путешествия назад.

Без попыток осужденья,
Без надежды всё вернуть,
От предсмертья до рожденья
Разворачиваю путь.

И не то, чтобы прощаюсь,
Жизнь ко мне ещё добра,
Я на ниточке качаюсь
Между завтра и вчера.

И свободен от свободы,
Пробиваясь сквозь завал,
Вдруг проваливаюсь в годы,
Где в помине не бывал,

Только краешек случайно
Зацеплю и дальше — тьма.
Сотворенья мира тайна
Не для нашего ума.

КРЫСОЛОВ

                          «Солнце всходит и заходит...»

Проскользну меж тьмой и светом
И сомненье обрету,
То ль за солнцем, то ль за ветром
То ль за дудочкой иду?

Солнце всходит и заходит,
Ветер встречь рубаху рвёт,
Дудка песенку заводит,
Песня за душу берёт,

Пусть и пета — не допета,
То во мне, то надо мной.
Выше солнца, дальше ветра
Манит голос неземной.

"НИКТО НЕ ЗНАЕТ ГЛУБИНУ ЗЕРКАЛ..." 

Никто не знает глубину зеркал,
Сколь не смотрю до головокруженья,
Я лишь с вершков снимаю отраженья,
Мне вход закрыт в мерцающий астрал.

Я по легендам чту — не наяву,
Что там за гранью зазеркальной тверди,
Есть продолженье жизни после смерти,
А здесь живой не каждый день живу.

О, как меня то зеркало влекло,
Я шёл на блик, в усердьи приближался,
И каждый раз с самим собой встречался,
И лбом горячим бился о стекло.

Когда-нибудь иные жизнь и смерть
Нас заведут в заоблачные дали,
И будем путь искать из Зазеркалий,
Почти найдём и — лбами в ту же твердь.

Не дай нам Бог живыми умереть
И на себя из зеркала смотреть.

"И КОГДА ОТДАДУТ.,." 

И когда отдадут на расправу молве,
Пусть припомнят — ни много, ни мало,
Сколько птиц зимовало в моём рукаве,
Сколько звёзд в моём сердце дневало.

Оправдают? Не жду. Пожалеют? Едва.
Размолотят огнём перекрёстным.
Но останутся птицам мои рукава,
Отраженье останется звёздам. 

"И НАСТУПАЕТ ВЕК..."